Глаза Изабель округлились, а губы приоткрылись. Она затаила дыхание, когда губы Маркуса приблизились к ее губам.
Прикосновение же его губ оказалось восхитительным, и руки ее как бы сами собой обвили его шею. А поцелуй Маркуса… Ах, ей чудилось, что поцелуй его жидким пламенем растекался по всему телу, и пламя это необыкновенно возбуждало и заставляло ее все крепче прижиматься к Маркусу. Его близость ошеломляла ее, покоряла, а ее девичьи фантазии не имели ничего общего с реальностью, вернее — именно с этим мужчиной. Она чувствовала, что ее все сильнее влечет к Маркусу, и казалось, что этому влечению невозможно было противостоять, — да она и не собиралась это делать. По-прежнему обвивая руками шею Маркуса, Изабель запустила пальцы в его черные волосы, и оказалось, что они очень мягкие — мягкие, как шелк. И он в отличие от других мужчин не пользовался одеколоном, от него пахло чистотой и свежестью, как будто он много часов провел на воздухе.
Сердце Изабель билось все быстрее, и временами даже казалось, что оно вот-вот выскочит из груди. Она не знала, как долго длился этот чудесный поцелуй, зато точно знала: ей бы хотелось, чтобы поцелуй их длился вечно. Разумеется, ей и прежде случалось целоваться с мужчинами, но она никогда еще не испытывала ничего подобного. Все прежние поцелуи были холодными и вялыми, а мужчины, целовавшие ее, очень спешили и желали побыстрее покончить с этим неприятным для них делом — так ей, во всяком случае, казалось. А вот Маркус — он был совершенно другой. И не было ни малейших сомнений в том, что он получал от поцелуя истинное наслаждение, потому и не торопился…
В какой-то момент он все же прервал поцелуй и чуть отстранился. Но уже в следующее мгновение Маркус снова прижал ее к себе, и теперь он покрывал поцелуями ее шею. Не удержавшись, Изабель тихонько застонала — эти удивительные ощущения захватили ее, покорили…
— О Господи, — прошептала она, — я и не предполагала, что это может быть так… приятно.
Маркус поднял голову и, отстранившись, отступил на шаг.
— Я тоже не предполагал… — проговорил он хриплым голосом.
Изабель же смотрела на него с некоторым смущением. «Почему он так внезапно отстранился? — спрашивала она себя. — Может, я ошибалась? Может, ему не так уж нравились наши объятия и поцелуи?» Что ж, если так, то в этом не было ничего удивительного. Ведь у него, наверное, было множество любовниц, а она, Изабель, не очень-то хорошо представляла, как следует себя вести в подобных ситуациях.
