— Я никого не губил. Что же касается вашей дочери, то между нами ничего не было.
— Значит, вы готовы признаться в том, что украли картину? — осведомился граф.
— Нет, ничего подобного.
— То есть вы хотите сказать, что находились наедине с Изабель в то время, когда была совершена кража?
— Да, совершенно верно. Но еще раз говорю: между нами ничего не происходило.
Граф ненадолго задумался, потом заявил:
— Поверю ли я вам, мистер Хоксли, или нет, сейчас это уже не имеет значения. Увы, слишком поздно говорить об этом. Всего несколько минут назад Изабель призналась в том, что ее застали в чрезвычайно двусмысленной ситуации вместе с вами. И сказала она это в присутствии лорда и леди Ярмут и лорда Уоллинга. Стоит ли говорить, что теперь лорд Уоллинг ни за что на свете не возьмет Изабель в жены?..
— В таком случае ваш Уоллинг — редкостный болван, — заметил Маркус.
Граф тяжело вздохнул и пробормотал:
— Я же сказал, что теперь это уже не имеет значения. Выбора не остается. Вы должны жениться на Изабель, и сделать это надо как можно быстрее.
Маркус почувствовал, как невидимая петля стягивает его шею.
— А я все гадал: когда же вы, Камерон, заговорите об этом? — Он ослабил узел галстука, вдруг ставшего ужасно тесным; у него возникло ощущение, что он задыхается.
— А теперь, мистер Хоксли, когда вы получили свое алиби, вы поступите с моей дочерью достойно? — осведомился граф.
Маркус медлил с ответом. Он прекрасно понимал, что Изабель спасла его. Как бы ни отвращала его перспектива брака, алиби было ему необходимо. Он слишком хорошо сознавал, что был бы первым подозреваемым в краже полотна Гейнсборо, если бы не заявление Изабель. Данте приложил максимум усилий, чтобы доказать его вину. И он, Маркус, был вынужден признать, что очень благодарен Изабель. Следуя своему безумному плану, она заявила, что находилась наедине с ним в тот момент, когда была совершена кража. Однако его ужасно смущала ее ложь — ведь она сказала, что у нее с ним была грязная интрижка. И теперь ее репутация была погублена. Единственное, что он мог бы сделать для нее, — это восстановить ее с помощью брака. Хотя такой брак был бы не столь желанным в глазах ее отца, как союз с титулованным лордом Уоллингом. Пожав плечами, Маркус проговорил:
— Я соглашусь на любые условия.
— Прежде чем я скажу об этом Изабель, я хотел бы поговорить с вами как мужчина с мужчиной, — заявил граф. — Не секрет, что я очень надеялся на лорда Уоллинга — полагал, что он станет подходящей партией для моей дочери. Увы, теперь это невозможно, поэтому мне надо спасти ее хоть как-то…
