В целях компенсации нехватки личного состава и боеприпасов документы и наставления Императорской армии требовали от каждого японского солдата уничтожить 10 военнослужащих противника или один его танк, применяя методы, основанные на тактике «токко» (особого нападения или самоубийства). Смертники были предназначены для уничтожения советских офицеров, генералов, танков и других боевых машин. Они действовали мелкими группами или в одиночку. Офицеров и генералов убивали холодным оружием «из-за угла». При атаке на боевые машины противника японские солдаты должны были использовать самодельные взрывные заряды или бутылки с горючей смесью, сделанные из подручных материалов (бутылок из-под пива или безалкогольных напитков). Данные методы применялись еще в 1939 году в районе Халхин-Гола.
Кроме традиционных противотанковых средств, таких как противотанковые 75-мм, 47-мм и 37-мм пушки, а также 20-мм противотанкового ружья Тип 97, в боях против советских войск японцы намеревались использовать «смертников». Камикадзе, как правило, привязывали на спину мину модели Тип 3, с которой и бросались под танк противника. Другие противотанковые средства также были близки к самоубийственным. Таким оружием прежде всего являлась мина, использующая кумулятивный эффект, насаженная нашест длиной 1,5 м. Солдат должен был подбежать к танку противника и «ткнуть» в броню «шилообразными» насадками, которые защищали сам корпус мины от повреждений. От нажима мины на шест происходил подрыв детонатора и из воронкообразной мины извергалась струя огня, которая в свою очередь прожигала броню танка. Вероятность остаться живым при выполнении этого головоломного трюка была, естественно, невелика. Подорвать бронесредство противника также можно было кумулятивными гранатами Тип 3 (версии «Ку», «Отсу» и «Хей») или миной-гранатой Тип 99 при точном броске. В отсутствие этих боеприпасов использовались ручные гранаты Тип 97 и Тип 99. Изредка для подрыва танков использовали специально натренированных собак, число которых было невелико.
Личный состав «превращался» в человеческую бомбу и, закрепляя к одежде полдюжины самодельных гранат, подрывал себя на броне танка противника. Некоторые японские летчики собирались пикировать на старых учебных самолетах, начиненных взрывчаткой, прямо на броневые машины противника. Однако пламенные призывы к самопожертвованию не могли отменить общие склонности к цинизму и скептицизму в отношении исхода войны. Новобранцам не хватало веры в свое оружие, своих офицеров и самих себя. Они были не похожи на ту Квантунскую армию, которая в 1931–1932 годах вторглась на территорию Маньчжурии, до последней капли крови вела боевые действия на реке Халхин-Гол или которая была готова захватить в 1941–1942 годах Сибирь и Дальний Восток. В кулуарных разговорах безразличные к жизни новобранцы называли себя «человеческими пулями», «подразделениями-жертвами» и «маньчжурскими сиротами».
