С самого утра сестренки–Агусто след простыл. Знакомо. Отец, бывало, тоже не мог выбраться к семье с утра до ночи. Государственные дела… Перед Анастасией пока задачи попроще. Штат башни, жены, сестры, дочери и прочие родственницы рыцарей сестры — заметили, что проснулась. Робеют перед именем римской базилиссы, пока не является сестрина… наследница. Пусть пока будет так!
— Какое платье наденет святая и вечная — римское, камбрийское или аварское?
— Аварское. К вашему еще не привыкла…
Римское напоминает башню, в которой четыре года узницей жила. Непонятно, почему сестра не построила себе обычный дворец. Да даже нору выкопать, и то, наверное, приятней, чем от брошенного в окно случайного взгляда — вспоминать! Пусть на Родосе зелень другого цвета, нет полноводной реки, и дома совсем другие, но по улицам спешат такие же маленькие человечки, снуют в порту лодки, входят и выходят корабли.
Церемонии, конечно, забыты, но Анастасия никогда их особо не любила. Поклона и пожелания святой и вечной августе радости в новое утро — вполне достаточно. Дальше начинаются дела. Эйра выглядит высокопоставленным офицером — широкий военный плащ прячет девичье естество. Лицо настолько серьезно, что потеряло львиную долю свежести.
— Немайн мне поручила сразу два дела, важных. Одно — помочь тебе освоиться в башне, городе, стране. Другое — командовать дружиной и ополчением. Мужчины высокого звания все на новых землях или в походе, а временное назначение — обещание постоянного, если человек справится, конечно. Вот и приходится хлопотать за двоих. Я к чему: не желаешь ли ты взглянуть на учение? Городское ополчение нужно постоянно тренировать, иначе они все перезабудут.
Сказать «не желаю» значит поставить ту, которую Агусто зовет сестрой, в дурацкое положение. Хочется: настоящая–то сестра у нее одна! Но ведь поймет, обидится. Самое меньшее — огорчится. Потому Анастасия торопится согласиться, но шпильку подпустить не забывает.
