— Как ты, — выдохнул он.
Бонни засмеялась — ну снова, как в женских романах, которые она терпеть не могла и думала, что там сплошные выдумки и ни капли правды. И всегда удивлялась, что в них находят женщины. А когда она думала о своем журнале, то даже мысли не допускала о том, чтобы печатать подобную чепуху. Но Даяна спорила, говорила, что она, Бонни, не понимает большинства женщин. Так, может, это правда? Не понимала…
И только сейчас ей пришло на ум — хорошо, что своего журнала до сих пор у нее не было. Иначе он провалился бы с треском. Чтобы выпускать такой журнал, надо знать, что такое женщина, как знает это Даяна. А вот сейчас кое о чем Бонни начинает догадываться. И это вполне заинтересовало бы ее читательниц. Она вздохнула, осудив себя, — ну разве она женщина? Снова профессионал вылезает вперед. Но похоже, Халамбус не собирается прибегать, как Пейдж, к секс-линии. Не собирается. Похоже, у него на уме совсем другое…
— Бонни. — Он повернулся к ней, протянул кусочек апельсина. — Он такой же рыжий, как и ты, и такой же сладкий. Я хочу апельсин. Весь…
— А больше нет.
— Есть. Я знаю, где он… — Халамбус закрыл глаза, поднял ее на руки. Полы халата распахнулись, пояс соскользнул с талии. Он вынул Бонни из халата и положил на кровать. И она поняла еще одно — ей нравится любовь при свете дня больше, чем в темноте. При свете она видит, как он парит над ней, как красиво его тело, как оно поднимается и падает…
На приеме Даяна увидела Бонни и Халамбуса и сразу поняла все. Она посмотрела снова — уже чуть насмешливо — на Халамбуса, потом на Бонни.
— Бонни? Была я права?
Бонни не отвела глаз. Напротив, она взглянула на нее открыто:
— Абсолютно. И даже более, чем ты сама представляешь.
— Бонни — он твой. Это я тебе говорю. Он даст тебе все и даже — журнал «Санни Вумэн».
— При чем тут «Санни Вумэн»?
— Только после встречи с ним у тебя может родиться дитя, о котором ты мечтала всю жизнь. И которое всю жизнь любила. Разве ты не знаешь, что после встречи мужчины и женщины рождаются дети? — насмешливо спросила Даяна.
— Как же… а Питер?
— Питер — дитя непорочного зачатия.
— Но, Даяна, а Пейдж? Он вполне реальная личность.
Бонни всерьез отвечала на шутки Даяны.
— Пейдж — это страница в твоей жизни, которую ты перелистнула и теперь можешь вырвать и выбросить в мусорную корзину. Что ты и сделала вовремя. Кстати, ты знаешь, где он и что он? Я интересуюсь как коллега-профессионал. Я давно не видела его работ на выставках.
