«До того, как я застал тебя с другим мужчиной» — таков был невысказанный конец фразы.
Стефани поправила упавшую ему на лоб прядь.
— Я тебя никогда не обманывала, Ник.
— Не лги!
— Я и не лгу, но ты не стал слушать мои доводы и не поверил в мою невиновность. Я тоже тебя за это до конца не простила.
— Почему у меня такое чувство, будто ты снова хочешь обвинить во всем меня, хотя это не меня ты застала в чужих объятиях?
— Возможно, мы оба были не правы. Ты был слишком упрям, чтобы вернуться, а я — чтобы оправдываться. А может быть, ты хотел воспользоваться моей так называемой изменой, чтобы порвать со мной? Кое-кто из моих друзей именно так и считал.
— Если ты этому поверила, значит, совсем меня не знала, — пришел он в ярость.
— Возможно. Но и ты меня не знал, если думал, что я тебя обманывала, а потом лгала. — Боль тех лет снова сжала ей сердце, но Стефани замолчала, боясь сказать то, о чем будет потом жалеть.
— Мама? — вдруг раздался голос Дуги.
Ник выпустил из рук Стефани и отступил, а она повернулась к плите и стала помешивать какао.
— Мы здесь, — крикнула она.
— С тобой все в порядке?
— Да. Немного побаливало, так что пришлось принять таблетку. Мы собираемся выпить какао. Будешь с нами?
— Буду. — Дуги зевнул и потер глаза.
Было два часа ночи. Колдовское время. Время человеческой слабости. Впредь надо быть поосторожнее и вообще не давать воли своим эмоциям.
Физической близости недостаточно. Она это поняла уже давно, когда ей было тяжело и одиноко, а его не было рядом. После смерти отца она училась и работала на своем маленьком ранчо. Время от времени заходил Клей. Проверить, как идут дела, — так он говорил. Но его взгляд говорил о другом. Она честно призналась ему, что у нее есть друг. Но Клей был к ней добр, а она так одинока. Она плакала, а Клей ее утешал.
Тут-то и появился Ник.
После того как они расстались, Стефани еще долго никому не доверяла. А Клей умел ждать…
Ник пил маленькими глотками какао. В желудке стало тепло, но лед в душе не таял.
Может, он все-таки был не прав все эти годы? Но трудно поверить всем этим словам о невиновности после стольких лет. Впрочем, какая разница!
Она была против их близости. Он определил это по тому, как она отводила взгляд, как неестественно пылали ее щеки, как менялся цвет ее глаз, в которых отражалась гамма разноречивых чувств — стыд, сожаление, гнев.
Его разум тоже противился физической близости, но эта женщина сводила его с ума, и он разрывался между желанием обладать ею и придушить ее.
