‒ Вы что, дети! Это же стоит уйму денег! Вы хоть знаете, что это за духи?!
‒ Знаем, знаем, ‒ восторженная ее реакцией, заверила Ирина, ‒ не первый год замужем!
На протянутую затем бутылку кагора отреагировала более индифферентно, но, бросив положенный взгляд на наклейку, вдруг затихла и застыла на месте. Потом осторожно поставила на праздничный стол, с какой-то странной интонацией тихо спросила:
‒ Сегодня будем… ее?
‒ Конечно. Прямо сейчас. И ее и все остальное! Вить, давай. За дело!
Она была сегодня особенно заводной и игривой, его Иринка.
Заветный будильник показывал двадцать один ноль пять, оставалось шестнадцать минут, он долго возился с пробкой, хотя штопор был классный, им же подаренный ей пару лет назад, но пробка была, по-видимому, тоже классная, а когда послышался ее хлопок, оставалось уже десять минут.
‒ Сейчас ты такая маленькая-маленькая, розовенькая, вся мокренькая, сидишь себе головкой вперед и думаешь: ну когда уже, наконец… ну давай, давай, тужься…
И понеслась… так, что мама даже раскраснелась. Умеет Ирка сочинять воображения… никогда не повторяясь. Это уж точно.
‒ Плюх! ‒ воскликнула, наконец, она, перекрикивая звон будильника. ‒ Все! Выскочила на свет Божий! Поздравляем тебя! Всем до дна!
Вино действительно оказалось замечательным на вкус, густым, совсем не приторным, с необыкновенно приятным, тонким запахом…
‒ Так. Первая процедура в новом году!
Взяла коробочку с духами, подошла к маме, открыла пробку пузырька, понюхала, поднесла к маминому носу, потом перевернула на пальце и перенесла капельки ей за уши, за одно, потом за другое, с наслаждением втянула в себя запах и поцеловала в обе щеки.
‒ Теперь ты, ‒ повернулась к Виктору.
Тот в свою очередь отметился на обеих щеках. Духи, конечно, были потрясные…
‒ Спасибо, дети… спасибо… Так приятно…
В общем, процедура получилась отменно, и все они были очень довольные, по-настоящему веселые и озорные. Радовались смешным воспоминаниям, перебивали друг друга, спорили о том, как было на самом деле; снова пили вино, по чуть-чуть, чтобы не сильно пьянеть; бегали в туалет, по быстрому, чтобы не прозёвывать воспоминаний; потом снова поднимали тосты, снова по чуть-чуть, потому что ведь и водку уже сегодня пили, хоть понемногу, но все-таки… и так целые два часа, пока Иринка не воскликнула, широко расставив руки и выпятив к Виктору грудь:
‒ Так. Все. А теперь я хочу!
Елена Андреевна засмеялась, помахала ей шутливо-укоризненно пальцем, покачала головой:
