Он сказал это совсем спокойно, хотя представил себе так ярко, будто увидел воочию. Она почувствовала его спокойствие и не растревожилась, как раньше. Промолчала. Только будто судорога под лоном прошла…
Он погладил его ладонью. Светлые, пепельного цвета волосинки почти не кучерявились, как у Ирины, а расходились изогнутым веером от центра в стороны. Они были короткими, пушистыми и совсем не жесткими, будто она умывала их специальным шампунем.
‒ Вы их причесываете?
Она заходилась тихим смешком, но потом серьезно сказала:
‒ Нет, просто так привыкла разглаживать. А вообще, они так и растут. С детства. У Иринки почему-то нет. А у Светланки точь-в-точь как у меня. Ты видел?
‒ Нет.
‒ На бедрах и… там, между ними я лет десять назад почти каждый месяц депилировала… ходила к одной женщине, которая это умеет, горячим парафином… Все хотела одному мужчине понравиться… Теперь там волосы совсем не растут. Как она и обещала.
‒ Да. Так лучше. Кожа такая гладкая, ухоженная. Даже глаже, чем у Ирки.
‒ Я Ирку к этой женщине несколько раз пыталась отвести. А она смеется: я что, блядь что ли? Ой, извини… вырвалось… ‒ она на самом деле смутилась. ‒ Нехорошее слово… ой, какое нехорошее… злое и обидное.
С минуту отмолчалась о чем-то своем горьком и затем продолжила:
‒ Увидишь, после сегодняшней ночи Ирка станет больше следить за собой и за этим местом… Вот увидишь… Она слишком к тебе привыкла, многого в себе не замечает…
‒ Да она и так очень аккуратная. Мне нравится.
‒ Аккуратная, но не очень ухоженная. Времени ей жалко. А это место женщина должна особенно лелеять… всю свою душу в него вкладывать… Любить, уважать… Святое оно… Отсюда реализуется в мир самое сокровенное чудо ‒ человеческое дитя. Новая человеческая душа… Я все недоумеваю, как нужно презирать самих себя, чтобы называть это место срамным… Знаешь, как ее называют по науке? Официально, в учебниках? Срамные губы. В дословном переводе с латинского. Это какими придурками надо было быть ученым, чтобы так их назвать, не понимаю… ладно уж лживые попы, у них свои причины… но ученые?
‒ С Вашего этого места картины можно рисовать…
Засмеялась:
‒ Этого места… А как вы с Ириной это место называете?.. ну, в моменты особенной нежности, страсти…
‒ Когда как. Разное придумываем…
‒ Стыдно говорить?
‒ Да.
Они говорили тихо, но он различал каждое слово со всеми интонациями. Это самое место находилось сейчас в двадцати сантиметрах от его глаз, и он на самом деле любовался его таинственной красотой и изяществом. Лица ее он не видел, оно было там, впереди, за гладким овалом живота и выглядывающими из-за него конусами сосков.
