– Я ещё не знаю, не смотрела, – ответила Катя Смирнова. После чего оголила прекрасную грудь и потыкала ею в рот естественнорождённому. Тот немедленно втянул сосок в себя и начал ритмичные сосательные движения.
Все присутствовавшие недолго аплодировали. Впрочем, достаточно сдержанно. Скорее как за успешно проведённую презентацию, а вовсе не как в театре на премьере или как аплодируют пилоту, удачно посадившему аварийный «боинг». Никаких выкриков, присвистов и прочих естественных проявлений обычной человеческой эмоциональности.
Вернувшийся из туалета Иванников взирал на происходящее с ужасом, хотя был известным любителем с удовольствием поглазеть на красивое женское естество или умилиться малышу. У него самого на Земле было трое. На своей нормальной Земле. Где принято шутить и улыбаться в ответ на шутку, говорить гостям «дорогие» и сразу после родов знать, что у твоего ребёнка между ног. На той Земле, где женщина рожает не в квартире, а в роддоме и после родов не выходит в вечернем платье, вращая бёдрами, как на подиуме, а лежит такая неприбранная, но такая прекрасная и из глаз её льются слёзы счастья.
– Ничего им не говорите и ничего у них не спрашивайте. Разберёмся с этим позже, – сказал Устинов, поглядев на своих окончательно растерявшихся спутников. – Не нужно портить праздник... – показалось? или в его ровный тон вкрались просительные и даже горькие нотки? – Людям, – добавил он.
– Людям?!!! Да какие же это, на хрен, люди? – прошипел Иванников. – Это какие-то...
– Стёпа. Тебя же попросили! – прервал бортинженера командир корабля. У Ключникова появилась догадка. Кажется, он стал понимать, в чём тут дело... Хотя нет. Это невозможно в принципе. Но даже если возможно, то зачем?!
– Охренеть! – говорил часом позже мятежный Степан, когда Устинов вёз их по пустынному проспекту. – Павел, я, конечно, плохо разбираюсь, что там у женщин внутри, так глубоко я никогда не проникал. – Он коротко хохотнул. – Но как отец троих детей, родившихся самым естественным, мать твою, образом, я точно знаю, что околоплодными водами от здоровой нормальной женщины такую компанию не напоить! И что это за хрень зелёная: «Я ещё не знаю, не смотрела»?!
Устинов хранил молчание. Изредка он морщил лоб, а однажды даже скривился и пожаловался пришельцам:
– В груди заныло.
– Это тебе надо к доктору. Это, Паша, сердце, – мягко сказал Ключников, внезапно перейдя на ты.
– На Земле врачей нет. И это только...
