— Немедленно все вон из дома! И руки за голову! Не то подброшу в камин охапку особых поленьев, из динамита!
— Тогда прикончишь и Коббса с девчонкой! — ответил невидимый противник.
— Ах, как трогательно! Сейчас расплачусь, — съязвил Калибан.
Повисла пауза. Док одолел искушение сунуть голову в дымоход — подслушать, что творится внутри. Кто-то внизу, возможно, только того и ждал, чтобы пальнуть из камина в упор.
— Ваша взяла! — наконец ответил голос. — Мы сдаемся. Выходим с поднятыми руками.
— Сперва заложники! Снова пауза. Затем голос:
— Забирайте своих студентов!
Звучный хлопок парадной двери подкрепил сообщение. С крыши Калибан не мог видеть, кто именно вышел из дома, но Берни, выглянув из-за далекого дерева, подал подтверждающий знак. Спустя несколько секунд Коббс и Барбара, торопящиеся укрыться в зарослях, показались в поле зрения Калибана: оба перепачканные с ног до головы грязью и кровью, оба со связанными за спиной руками.
Следом на крыльцо выскочили сразу трое. Одновременно с ними еще двое выбежали в заднюю дверь, а двое — через брешь, пробитую одной из гранат в южной стене. И все непрерывно палили, ничуть не жалея боеприпасов. Коббс с девушкой тут же залегли, но никто из команды Царндирла расходовать патроны на них и не собирался. У стрелков имелись цели посущественнее.
Калибан, мигом осознав крайнюю ненадежность своей позиции, швырнул безобидную — без запала — связку динамита под ноги двоим во дворе, чтобы хоть на миг отвлечь их внимание от своей персоны, сам же, перескочив конек крыши, спрыгнул на другую сторону и покатился по земле, поливая из автомата остальных. Его пули срезали двоих; третьего достал Берни из своего карабина.
Двое на задворках, ополоумев при виде динамита под ногами, задали стрекача и угодили прямо под кинжальный огонь из автомата Пончо.
Те двое, что выскочили через пролом в стене, в первые же мгновения боя были оба задеты пулями. Один, опершись на локоть, все же открыл пальбу, и Пончо пришлось его добить. Второй, не поднимаясь с земли, задрал руки кверху. Не сумел он подняться на ноги и после команды, которую издалека выкрикнул ему Пончо.
Берни перерезал путы на руках археологов. Девушка, жутко растрепанная и с ног до головы в грязи, уже не казалась столь очаровательной, как прежде. Но, увидев Калибана и просияв улыбкой, она снова стала на миг воплощением подлинной женственности.
Из-за дома показался Пончо, волочивший за собой по земле пленного. Бросив его перед Калибаном, сообщил хвастливо:
