— Погоди, Харра, — предостерег Майлз забеспокоившуюся горянку. — Ничто так не побуждает лошадь бежать, как вид другой бегущей лошади.
У остальных двух всадников дела обстояли значительно лучше. Женщина, Харра Цурик, сидела на лошади устало, позволяя той трусить вперед как ей вздумается, но по крайней мере она сохраняла равновесие самостоятельно, а не пыталась висеть на поводьях, в отличие от злосчастного Ди. Пим, ехавший в арьергарде, держался в седле со знанием дела, хоть и с не особенно довольным видом.
Майлз придержал Дурачка-Толстячка, пустил его шагом, ослабив поводья, и они побрели вслед за кобылой, излучая спокойную расслабленность. Кто, я? Я даже не думаю тебя ловить. Мы просто любуемся видами, вот и всё. Отлично, остановись перекусить. Гнедая кобыла остановилась, чтобы пожевать травы, но сторожко следила за приближением Майлза.
Майлз приблизился насколько мог, но так, чтобы кобыла не бросилась опять бежать. Он остановил Дурачка-Толстячка и соскользнул с седла. Он не делал движений по направлению к кобыле, но вместо этого начал демонстративно рыться в карманах. Дурачок-Толстячок стал энергично тыкаться мордой в Майлза, и Майлз заворковал и скормил ему кусочек сахару. Кобыла с интересом навострила уши. Дурачок-Толстячок со смаком почмокал губами и стал тыкаться носом, требуя ещё. Кобыла медленно подошла за своей долей. Она взяла губами кубик с ладони Майлза, а он в это время спокойно и бесшумно просунул руку в петлю ее поводьев.
— Вот так, доктор Ди. Лошадь — одна. Беготни — ноль.
— Это нечестно, — пропыхтел Ди, подбегая. — У Вас был сахар в карманах.
— Разумеется, у меня был сахар в карманах. Это называется предусмотрительностью и планированием. Чтобы уметь обходиться с лошадью, не нужно пытаться бежать быстрее, чем лошадь, или быть сильнее, чем лошадь, потому что этим вы противопоставляете её сильной стороне — свою слабую сторону. Фокус в том, чтобы быть умнее лошади. Этим вы противопоставляете ее слабой стороне свою сильную, верно?
Ди забрал у него поводья. — Она смеётся надо мной, — подозрительно сказал он.
— Она не смеётся, а ржёт. — Майлз усмехнулся. Он погладил Дурачка-Толстячка по крупу за передней ногой, и лошадь послушно опустилась на одно колено. Майлз вскарабкался в седло, опершись ногой на удобно опущенное стремя.
— А моя лошадь так делает? — спросил доктор Ди, заворожённо наблюдая.
— К сожалению, нет.
Ди бросил на свою лошадь сердитый взгляд. — Эта тварь — идиотка. Я лучше пока поведу её в поводу.
