Все три «первые скрипки» — допамин, серотонин и морфин — возникли из базисного сырья, существовавшего в живых организмах в самом начале эволюции, а именно из биогенных, или, иначе говоря, белковых, аминокислот. Причем только из двух (из существующих двадцати): из триптофана и тирозина, а также из возникающего путем декарбоксилации тирозина простого вещества, называемого тирамином.
Не важно, как они называются, важно, что как раз из этих трех самых простых молекул возникают два основных гормона стресса — адреналин и норадреналин. Эш и Стефано делают из этого один вывод, пока еще не нашедший признания в научном мире: сначала был стресс, а счастье — как противовес стресса — возникло позднее. Счастье было нужно человеку, чтобы он мог справиться со стрессом. Это довольно революционный тезис, ибо еще совсем недавно (до 2004 года) считалось, что счастье призвано уравновешивать печаль, грусть, а не стресс. Если бы не было счастья, человеческий род не имел бы шансов выжить. Человечество погибло бы в результате длительного, ничем не уравновешенного стресса. В пользу этого тезиса говорит тот факт, что присутствие допамина, серотонина и морфина отмечается не только у всех приматов, но и у волков, гиен, крыс, мышей и хомячков. Допамин, в свою очередь, был обнаружен в таких примитивных формах жизни, как, например, кораллы Renilla.
То есть мы уже более или менее знаем, зачем человеку для счастья нужно счастье. И что без «ширяния» эндогенным морфином мы никогда бы не испытали минуты счастья. Доктор Роберт Сапольски, невролог из знаменитого Стэндфордского университета, согласен с «руководящей ролью» морфина, но и себе, и другим задает вопрос: зачем счастью нужны дополнительные «скрипки» — допамин и серотонин?
Этот очень интересный (по крайней мере для меня) вопрос я пока оставлю без ответа. Уже очень-очень поздно, и какое-то вещество в моем организме пытается сделать все, чтобы я потерял радость писания к тебе, принял душ и лег спать. Кроме того, утром я должен в меру бодрым вернуться к своему компьютеру в бюро и на этот раз профессионально заняться химией. Причем это не обязательно будет химия счастья.
С твоего позволения, я еще обращусь к музыкально-химической теории счастья в очередном нашем разговоре.
Спокойной ночи,
ЯЛ, Франкфурт-на-Майне
Вроцлав, день
Януш,
я тебе не говорила, что хорошо знала химию и однажды даже победила в олимпиаде. Однако счастье я предпочитаю изучать через улыбки, взгляды и слова, которые произносят другие люди. Мое воображение не поражают химические субстанции, которые, как ты пишешь, за него отвечают, все это не производит на меня впечатления. Я хочу слышать: я счастлив, я счастлива. И это не обязательно должно быть связано со мной. Ты пишешь, что счастье длится лишь мгновение, но это же прекрасно, потому что именно мимолетность делает его столь ценным. Так сказать, эксклюзивным. Вчера я посмотрела документальный фильм о Роме Лигоцкой
