Дорис осталась в кабинете, когда Энди, приведя себя в порядок, вышел к Майку.
Она не знала, что ей думать. Практически Энди сказал, что любит ее! Но он не сказал ничего больше.
В его объятиях она чувствовала себя уверенной, желанной, женственной. И красивой. Впервые в жизни. Как если бы он действительно любил ее. Ее сердце парило и не желало опускаться на землю.
В кабинет заглянули ее маленькие племянники. Бобу шесть, а Кэти три. Оба в отца, кареглазые и белокурые, как Рейли.
— Тетя Дорис, можно посмотреть мультики? — спросил Боб.
— Конечно. — Она передала ему дистанционное управление. — Вам тут не скучновато?
— Очень много взрослых и мало детей, — пожаловался малыш, включая телевизор.
Он уселся на ковре, а Кэти вдруг потеряла интерес к телевизору, залезла на колени Дорис и стала ласкаться.
— Кэти, ты стала такой большой.
— Да, большая, как Боб.
— Вот уж нет, — пробормотал мальчик, не спуская глаз с экрана телевизора.
В двери появился Энди.
— Дорис, выйди-ка на задний двор. Майк хочет познакомиться с моей девушкой. Боб и Кэти, если хотят, тоже могут пойти с нами.
— Выйду через минутку, — еле вымолвила она.
Дети поднялись и ушли с Энди. Что увидит он в ней, когда пройдет ее сексуальная привлекательность. Что видели в ней другие, не ослепленные сексом? Тупо глядя на экран телевизора сквозь слезы, Дорис подумала, не лучше ли выскользнуть в парадную дверь и вернуться на ранчо? Лошади, коровы и куры уж точно не обидят ее.
Ее место там, там ей и надлежит быть, с Энди или без него. Не глядя, она нажала кнопку на дистанционном управлении.
Но экран не погас. Не та кнопка. На нем появились кадры из таверны. Она могла даже не смотреть их, она знала, что там — там была Дорис, разделывающаяся с Диком, побеждающая собственное унижение, побеждающая в себе ту женщину, какой она была.
И там был Энди — рядом с ней, Энди, делающий шаг вперед, Энди, помогающий ей победить.
Этот миг был решающим — она увидела, как победить свою непривлекательность…
— Так у тебя есть девушка или нет? — спрашивал Майк Энди во дворе, заполненном шумной толпой родственников.
— Ага, — ответил Энди, поудобней усаживаясь в шезлонге и бросая взгляд на часы. — Сейчас она придет.
