Почувствовав, что боль отпустила ее, она тоже состроила гримасу.
— Вот уж не думала, что могу вспылить, — согласилась она.
— Ну, характерец у тебя что надо. По этому поводу мы не раз с тобой скрещивали копья, — засмеялся он.
Не выдержав, она легонько усмехнулась, неожиданно обнаружив, что увидела его сейчас совсем с новой стороны. Смех разгладил суровые черты его лица, придав ему еще большую привлекательность. У нее даже сердце замерло. Когда их взгляды встретились, смех умолк, но Эрни так и не смогла отвести от него глаз, поддавшись гипнозу этого нового обаяния.
— Тебе лучше лечь в кровать, — посоветовал он.
— Что?
Когда он на какой-то момент отвернулся, чары исчезли.
— Очень не хочется, чтобы сестра сделала мне выговор за то, что я утомил тебя.
— Со мной все в порядке, — соврала она.
— Ты неважно выглядишь. Голова болит?
Она не ответила, только отвела глаза.
— Я хотела бы, чтобы ты рассказал мне о Нью-Йорке, — отважилась попросить она.
— Расскажу в другое время.
Она подняла глаза.
— Значит, я увижу тебя снова?
Он пожевал губами, словно о чем-то раздумывая. Во всяком случае, так ей показалось.
— Ну, конечно, я снова навещу тебя, — заверил он.
Грэм оказался человеком слова. В этом Эрни убедилась через несколько дней. Поскольку она даже не надеялась выяснить подробности, касавшиеся их брака и причин его разрушения, Эрни не затрагивала эту тему в течение нескольких дней.
Когда Грэм сказал, что не намерен ворошить прошлое, он, скорее всего, имел в виду, что она просто не поймет, о чем он будет говорить. Он непременно появится у нее в палате, но она постарается воздержаться от упреков и вообще не говорить о его скрытности и умолчаниях.
Обычно он приходил в полдень. За несколько минут до его появления она уже нетерпеливо поглядывала на часы и прислушивалась, не звучат ли его шаги по коридору. Иногда случалось, что он приходил раньше и покидал ее, проведя в палате всего лишь несколько минут. Однажды, находясь у нее в течение двадцати минут, он стал чаще, чем всегда, смотреть на часы. Она даже не обиделась, хотя на языке так и вертелись укоризненные слова.
— А подольше ты не можешь задержаться? — только и спросила она.
— Дела, — коротко бросил он.
— Но обычно ты проводишь здесь довольно много времени, — возразила она, не сумев скрыть своего разочарования. Неожиданно для нее он согласился продлить свой визит.
— В те дни, когда я бываю в Лондоне, у меня очень напряженная программа, — пояснил он.
