Допрашивал нас комиссар полка капитан Ильиных. Вот это и есть мой знакомый... Он очень хорошо отнесся к нам, итальянцам. В январе сорок третьего года нас привезли в один старинный город. Этот город я знал из истории.
Лагерь военнопленных находился около завода. Держали нас, итальянцев, вместе с румынами и венграми. Каждый день ходили на завод работать. Здесь мы увидели сплоченный рабочий класс, который делал все возможное, чтобы приблизить победу. В городе в то время работала антифашистская школа для военнопленных. В марте меня зачислили туда. Три месяца учился. Изучали русский язык, внутреннее и международное положение Советского Союза, военную и политическую обстановку на фронтах, положение рабочего класса в странах, захваченных Гитлером.
Была у нас своя художественная самодеятельность, проводили различные вечера. Несколько раз приносили нам книги на итальянском языке.
Школа помогла мне окончательно определиться в жизни. Я стал антифашистом.
Немцы даже в лагере стремились командовать своими «союзниками», унижать их. Таков уж «арийский дух». Некоторые из них пролезли в повара, в хлеборезы, устраивались бригадирами, нарядчиками, лагерными комендантами. На этой почве между немцами и военнопленными других национальностей возникали довольно серьезные трения. Особенно пренебрежительно они относились к итальянцам, называли нас «макаронниками»...
Марио, минуту помолчав, продолжал:
— В июне сорок третьего года небольшая группа итальянских антифашистов была направлена в Москву. А в начале июля нас на транспортном самолете отвезли к партизанам Югославии. У них мы пробыли неделю, через город Триест перебрались поодиночке в Италию. И вот, как видите, я остался верным тому, чему научили на вашей родине.
Марио помолчал.
— А вот моему брату Винченцо пришлось навсегда остаться в России...
— Убили? — глухо спросил Алексей.
— Да. Его расстреляли немцы.
Он опять замолчал, но Алексей ничего больше не спрашивал, ждал, и Марио стал рассказывать:
— Винченцо служил вместе со мной, в одной дивизии. Однажды немцы приказали ему и еще десяти итальянцам расстрелять тридцать семь русских заложников — стариков, женщин, детей. Винченцо был парень горячий, фашистов ненавидел, особенно после того, как насмотрелся на их зверства в России. И вот мой братишка подговорил своих товарищей отпустить всех заложников. Ребята согласились. Но немцы вместе с ними послали для наблюдения двух эсэсовцев.
Марио встал, закурил, прошелся по комнате.
