— Гиффорд следит за фигурой. Он будет пользоваться, — быстро вставила Касс. — Правда?
Тэйт нахмурился.
— Да...
— Даже если так, — жизнерадостно продолжала Эдит, — вы же не собираетесь упражняться с утра до ночи. Касси вбила себе в голову, что ей надо похудеть, хотя один Бог знает — зачем. По мне, она и так тоненькая. Такая стройная!
Гиффорд снова перевел взгляд на Касс.
— Действительно, — согласился он и еще больше нахмурился.
— Бернард разрешал ей заниматься на тренажерах в любое время, так что...
— Вы хотите опять одолжить бокалы, а Касс не разрешает? — спросил Гиффорд, коротко суммируя сказанное.
Он выбрал для восстановления своих сил Сейшельские острова потому, что они находились очень далеко от дома. Он хотел, чтобы его никто не знал, хотел пожить в одиночестве, не навязывая никому своего общества и не требуя ничьего присутствия взамен. Он и представить себе не мог, что встретит кого-то из знакомых, и меньше всего — Касс.
Темнокожая женщина улыбнулась:
— Если вы не против.
— Да, конечно, — пробормотал он.
— Вот видишь! — воскликнула Эдит, с победоносной улыбкой повернувшись к Касс. — Ну а теперь мне пора идти и начать готовить обед. До свидания, — сказала она напоследок на родном креольском языке.
— До свидания, — ответил Гиффорд.
— Эдит сказала не подумав, — начала Касс, когда женщина исчезла за кухонной дверью. — Мы вполне можем обойтись без...
— В этом нет никакой необходимости. Позвони мне, когда соберешься прийти. Можешь забрать эти бокалы, — сказал Гиффорд. — Тогда мы договоримся и о времени твоих занятий на тренажерах.
Касс смутилась. Его согласие было вынужденным. Может быть, в ней говорила глупая гордость, но она не хотела пользоваться его добротой. Хотя при этом мечтала расстаться с несколькими лишними килограммами.
— Спасибо. Хорошо.
— Оборудование гимнастического зала должно было обойтись в копеечку, — заметил Гиффорд. — Чего стоит один велотренажер с компьютерной программой! Я видел такие только однажды, в новом элитарном спортивном клубе. Это...
Пока он рассуждал, Касс допила кофе. Он не упомянул о Джеке! Как он мог?! Он даже не попросил показать ему ее... его... ребенка. Неужели сын его нисколько не интересует? Ответ напрашивался один: нет!
Сердце окаменело от гнева. Касс поставила чашку и поднялась. Она заставит его признать и полюбить ребенка!
— Я сейчас вернусь, — сказала она и ушла.
Пройдя мимо Эдит, которая на кухне нарезала кубиками молодую картошку, Касс вышла через боковую дверь на веранду. Здесь, в тени, стояла обтянутая синей тканью детская коляска. Тихо подойдя, Касс склонилась над ней. Держа пальчик во рту, Джек крепко спал. Черные ресницы лежали на гладких, как персик, щечках. У нее перехватило дыхание. Она так его любит!
