— Что ещё Вы заметили в этой реке?
— Кто живёт авторитетами, тот одновременно раб и насильник.
— Раб не может заниматься насилием. Он — жертва.
— Раб — носитель свойства иерархии. В этом свойстве тот, кто ниже, тот подчинен, тот, кто выше, тот — властелин. Поэтому властелин легко становится рабом, а раб проявляет жестокость. Если ты выразил мне почтение, когда догадался, что я Дон Мен, то я знаю, что ты можешь быть жестоким и рабом. Всё зависит от расклада ситуации в мире ума. Поэтому ты не обманешь меня своим монашеским видом и чётками благочестия.
У Сян напрягся. Даже в темноте лицо его приняло бледноватый оттенок.
— Это так, — сказал он, — но я борюсь со своими пороками.
— Борьба — тоже показатель мира ума. Как ты собрался победить самого себя?! Какая часть в твоей неразделимой сущности правильная, а какая подлежит уничтожению?
— Есть святые указания, — уклончиво ответил У Сян, — Они наставляют на Путь. Остальное — препятствия.
— Ты не понял меня, У Сян. Я говорю честно и просто. Зачем ты усложняешь. Скажи мне, какой частью себя ты живёшь, а какой умираешь?
— Я не способен определить это.
— Откуда ты тогда знаешь, что тебе мешает жить? Откуда ты знаешь о «правильном» и святом пути? Ты что — святой?
— Я верю святым.
— Ты не знаешь, что такое святость, но уже знаешь, что есть святые?! Я же говорил, что ты мой учитель. Мне и в голову не пришла бы такая бесчестная мысль! Как можно говорить о том, сам не зная о чём?!
— Легко с тобой общаться, Дон Мен. Но выдержать твою «простоту» не просто. Не случайно ты стал патриархом.
— Смотря, что ты под этим подразумеваешь?
— И в мире ума ты уже мастер, а говоришь, что ещё ученик.
— Не потому, что я силён, а потому, что вы слабы.
— Мы стараемся идти по заветам просветлённых…
— Опять ты за своё, У Сян! Ты что, просветлённый?
— Нет.
— Значит, в тебе есть схема «просветлённых». Это чья, моя схема?
— Нет.
— Может быть, это схема Будды?
— Если я скажу утвердительно, то Вы скажете, что я равен Будде.
— Это ты верно заметил. Всякий, кто говорит именем другого, равняется с ним или лжет.
— Получается, что моё понятие о святости это и есть я сам.
— Хорошо сказал, но не договариваешь.
— Следовательно, во мне два образа себя: тот, который я принимаю как правильный и тот, который…
— Не вписывается в эту схему. А кто судья этой «правильной» части тебя?
— Моё предпочтение.
— Ты предпочёл себя в самом себе и пытаешься кого-то победить?! Допустим, что тебе это удастся. Как ты думаешь, останешься ты живым после победы в себе своей «грешной» части?
