Луиза не перебивала. Френсис смотрел не на нее, а в огонь, и по выражению его лица было трудно определить, зачем он все это говорит.
– Мы очень мило встречались. Летали на выходные в Париж, проводили праздники в Марокко, Рождество встречали в Лапландии. Она мне очень нравилась, по-человечески, но перед ней как женщиной я испытывал какой-то непристойный, суеверный, безотчетный страх. Оказалось, что это страх не мой, а бешеного желания жить, которое тоже во мне есть. У нее обнаружили рак крови. Какая-то быстро прогрессирующая форма…
Луиза прижала ладонь к губам.
– Мириам была очень гордой девушкой. Она сама расторгла помолвку. Мы очень светло попрощались, похоже, что она вправду влюбилась в меня. Она еще живет в Швейцарии – стране своей мечты. Говорят, ей осталось два или три месяца.
– Но ты же ее не любил…
– Но я тоже чувствую свою связь с ней, ответственность и вину. После нее у меня не было женщин.
– Быть не может! – изумилась Луиза, не подумав, что ее реплика прозвучала, по меньшей мере, бестактно. Но у нее в голове не укладывалось, что такой мужчина, как Френсис, может быть один. Хотя бы день. Хотя бы час. Да стоит ему только заикнуться – любая женщина мира за счастье посчитает возможность скрасить его одиночество…
– Может. Я кто, по-твоему, человек или манекен?
– Человек… И это, прости, предполагает…
– Чувства. Это предполагает чувства, Луиза.
Она промолчала.
– А ты почему не спишь? – спросил Френсис. – Перенервничала?
– Нет. Я еще до всего этого не хотела спать…
– У меня есть успокаивающий чай. Заварить? Завтра все-таки много работы.
– А ты еще и в травах разбираешься? – улыбнулась Луиза.
– Да, но, увы, больше пока в европейских. Ничего, исправлюсь.
– Ты сверхчеловек. Или супермен. Про тебя будут рисовать комиксы. О, кстати, нужно подать идею Джил.
– Издеваешься?
– Нет. Ни капельки. Так чай будет?
Луиза действительно заснула очень быстро, но перед тем, как провалиться в ласковое беспамятство, успела подумать, что Френсис самый необыкновенный мужчина на земле. Здорово, что в ее жизни встретился не только Кристиан… А потом достала из бокового кармашка рюкзака зеркальце, осветила лицо фонариком и долго рассматривала себя, пытаясь понять, в самом ли деле она могла показаться Френсису красивой…
Только перед рассветом в джунглях наступает мгновение тишины. Обычные звуки их почти оглушительны: пение, чириканье, уханье птиц, крики обезьян, еще каких-то животных, заливистое кваканье древесных лягушек, треск и щелканье насекомых, шелест листвы на деревьях. Но когда небо над сетью лиан и ветвей становится сизым и прячутся ночные существа, а дневные еще не спешат выбраться из своих гнезд, нор и укрытий, да еще если ветер не шумит наверху, становится так тихо, что, кажется, вот-вот услышишь биение собственного сердца, ток крови по сосудам, шорох ресниц. Джил сидела у костра. Странное чувство: зябнут плечи, спина покрывается мурашками от холода, а лицу, рукам и ступням – жарко.
