– Ну простите. Чуть не забыла. Вот такая я странная дочка профессора. К слову о шаблонах.
– Да уж, ты на кого угодно произведешь такой эффект неожиданности и разрыва шаблона, что у него волосы дыбом встанут! – подтвердила Луиза.
– И горжусь этим! А ты не знаешь, куда это на ночь глядя отправился Митчелл?
– А он куда-то отправился? – не поверила своим ушам Луиза. – Ночью? В джунгли?
Джил закивала.
Френсис переменился в лице.
– Что такое? – Эта перемена мимики понравилась Луизе еще меньше, чем слова Джил.
– Ничего, – веско сказал Френсис, но она ему не поверила.
– Будь добр, объяснись… – Джил тоже встревожилась.
– Куда он пошел?
Джил огляделась.
– Туда. – Она махнула рукой на северо-восток.
– Френсис… – В голосе Луизы прозвучала неподдельная угроза, как в тихом рычании зверя.
– Я уверен, что с ним все будет в порядке. Будите Тима и Брайана. Идем за Кристианом.
Джил помчалась исполнять поручение. Френсис широкими шагами направился к своей палатке. Луиза в несколько скачков догнала его и схватила за руку.
– Ну же?!
– Не сейчас, Луиза…
– Нет, сейчас. Что там? Провал? Геопатогенная зона? Инопланетяне? Портал? Черная дыра?
– Нет, леопарды, – делано будничным тоном отозвался Френсис. – Но с ним наверняка ничего не случится. Я уверен.
11
Под ногами шелестела трава, кое-где лесная подстилка влажно почавкивала. Кристиан не делал тайны из своего присутствия в джунглях. Он же гулял, а не охотился.
Он злился. Злился яростно, бессильно, оттого особенно дико.
Он терял Луизу. Даже то немногое, что у него было. Он не мог приблизиться к ней, не мог исправить своих ошибок, ему мешало все – Френсис, она сама… Она больше не хочет быть с ним. Это ясно. И Кристиан, привыкший знать, что хотя бы один человек на земле его любит, пусть этот человек где-то далеко и он много месяцев не слышал его, этого человека, голоса… Кристиан терял одну из немногих опор своего холодного, как металлический каркас, мироздания.
Тьма стояла кромешная, а воздух был влажный, теплый, густой, напоенный сотнями запахов. Кристиан жалел, что его обоняние способно воспринять лишь немногие из них. И что его мир, мир интеллектуала-ученого, может, и шире, чем у лесного зверя, но наверняка бледнее.
Он не вполне понимал, чего ищет здесь, в нехоженом лесу, глубокой ночью. Но его влекло сюда с неодолимой силой, и он доверялся ей, впрочем, не без удовольствия. Вскоре нехитрый ритм шагов увлек его, и отодвинулись все мысли. Он никогда не позволял себе отдаться на волю инстинктов, а теперь нашел в этом простое и безусловное счастье.
