Тихое заявление заставило девушку вспыхнуть, как ни старалась она подавить смятение.
— Генератор, — сказала она, принимая тактику собеседника. — Означает ли это, что у вас нет обычной электропроводки?
— Да, мы не подключены к общей электросистеме, — согласился Смайлз. — Наше электричество вырабатывается ветряными машинами. Мы стараемся причинять как можно меньше вреда экологии и как можно больше иметь независимости. Сюда входит производство собственной электроэнергии, выращивание своих фруктов и овощей. Мы даже пытались сами производить мясо, но из этого ничего не вышло. Овцы становились слишком ручными, и никто не хотел отправлять их на рынок, — объяснил он. — То же самое и с курами: никто не мог заставить себя отвернуть им головы.
Дорис мысленно сопоставила его слова с виденным ею в деревнях Индии и Пакистана. Там люди не могли позволить себе роскоши превратить домашний скот в ручных питомцев.
Словно прочитав ее мысли, Смайлз тихо произнес:
— Я догадываюсь, о чем вы думаете, и, вероятно, вы правы, но вам самой захотелось бы стать тем человеком, который подписывает смертный приговор?
Проницательность этого человека начинала беспокоить Дорис.
— Все зависит от того, чье имя стоит в приговоре, — многозначительно ответила она.
Его смех удивил и озадачил девушку. Смайлз должен был обидеться, рассердиться, выдать свою подлинную сущность, а он вместо этого развеселился. Невил Смайлз опасен, заключила Дорис. Утверждение, будто месяц тренинга полностью изменит ее взгляд на жизнь, она продолжала настойчиво игнорировать. Ее собственное убеждение в том, кем он был, или, что еще важнее, чем он был, оставалось непоколебимым. Поэтому не существовало ни малейшего риска в мимолетном сочувствии и влечении к нему, вызванном вновь разгоревшимся огнем.
— Что случилось?
Дорис насторожил выбор слов: не равнодушное «Что-нибудь случилось?», а очень, очень личное «Что случилось?». Словно Смайлз уже прекрасно ее знал и его догадка, что что-то случилось считалась само собой разумеющейся.
— Что случилось? — переспросила Дорис, окинув его холодным взглядом. — Ничего, если не считать, что вы прервали меня на середине важной работы, практически силой вторглись в мой дом и собираетесь установить тотальный контроль над моей жизнью.
— Но решение принять мое предложение принадлежало вам, — подчеркнул Невил. — Вы ведь всегда могли отказаться.
Лжец, хотелось сказать Дорис. Он прекрасно знал, что она не могла отказаться, не ударив при этом лицом в грязь. Когда девушка повернулась, чтобы уйти, она услышала за спиной его голос:
