Но Батыр про себя решил: «Совесть у меня будет не чиста, если я женюсь и завалюсь на подушки. Айдахар терзает горы. Кто как не я».
С тревогой посматривал на него отец Айше. Поздно они ее родили. Единственная. Парень попался достойный, но… не пошел бы в горы.
«Как же узнать дорогу в логово?»- думал Батыр.
Вдруг ему пришло в голову:
«Птицы! Птицы не поют!»
Он живо встал и, сказав что пойдет в степь, стал собирать поклажу.
Не все сомневались в его намерениях и рано утром он сел на коня.
Айше знала — любила она его, но промолчала.
Свинцом налились горы, но Батыр твердо решил. До стойбища с опустелой юртой он добрался быстро. Ничто не указывало на опасность. Вот и солнце выглянуло. Пели птицы.
Осмотревшись, Батыр заметил видимость дороги, огибающей огромную скалу. Он спешился, привязал коня возле юрты и пошел пешком.
Все было спокойно. Еле наметанная, а точнее давно устаревшая дорога поворачивала за скалу и как дымка двигалась по стиснутому скалами ущелью.
В узком проходе скал Батыр почувствовал чье-то присутствие. Оно смотрело на него и было везде. Его тело было прозрачным и в то же время тяжелым. Оно перемещалось везде. Батыр сжал кулаки и пошел дальше. То, что открылось ему, когда распахнулись скалы, его потрясло. Тени разных оттенков бежали по склонам гор и заполняли воздух. Тяжело-красные, свинцово-синие, дымные и ядовито-зеленые. Что-то навалилось на него сразу всем телом и сдавило голову мясистыми, но проникающими вглубь пальцами. Ноги ослабели. Скалы отодвинулись и поплыли перед глазами в мертвенно-серебристом отливе. Упав на колени, Батыр еще видел странное солнце. Оно мерцало зловещими цветами и переливами!
«Птицы не поют», — пронеслось в Сознании. Силы утекали, но перед глазами вставали видения одно сущностнее другого и одно ярче другого. Потрясающая, мрачная бесконечность двигалась сущностями, неизвестными, но глубоко понятными своим содержанием. Мир с долинами, Айшей, овцами, скакунами, мир с великанами горами и бесконечным содержанием солнца превратился в песчинку. Там было время и какое-то содержание. Здесь было все. Взгляд Батыра опустился на дорогу и здесь, в каждой песчинке, он увидел огромный мир вселенных. Там не было времени. Там было безмолвное, но потрясающе знакомое содержание сущности. Таинственно и печально стало на душе. Он увидел изнутри свое тело с мириадами содержимого, движущегося и неподвижного. Оно было заполнено больше, чем вся его, Батыра жизнь. Все было здесь знакомым в его чувствах и каком-то странном восприятии. Батыр усмехнулся внутри себя той значимости, деловитости, правилам, знаниям, которыми заполнялась та маленькая, отодвинувшаяся жизнь. Его охватило озарение ничтожности перед этой Сущностью своего в себе и в то же время стороннего, ушедшего, утерянного, утраченного.
