На следующий день де Вулф почувствовал, что ему тесно в стенах монастыря. Томас настаивал на посещении всех очередных служб, но Джон одолжил в конюшне пару лошадей и выехал с Гвином на прогулку по окрестностям или, вернее, по городским окраинам недалекого Лондона. Они приблизились к городу и проехали через Саутуорк, чтобы еще разок полюбоваться на Лондонский мост, по которому проезжали меньше двух месяцев назад, когда прибыли из Эксетера для визита к Губерту Уолтеру. На сей раз они остановились на южном берегу и заглянули в соседнюю таверну, чтобы подкрепиться и хлебнуть эля, прежде чем снова повернуть к плоским болотистым пустошам, на которых виднелось несколько поместий с полосками полей, совсем голых в это время года.
Сегодня густой туман сменился влажной изморосью, и, когда они вернулись к Бермондси, стены монастыря мрачно выдвинулись из мглы, словно суровая крепость, выросшая на краю болота, тянувшегося к Темзе. Когда привратник пропустил их внутрь, даже у лишенного воображения Джона по коже пробежали мурашки, вызванные не одним только холодом. В полдень они опять поели в трапезной, казавшейся особенно пустой без шумных паломников, отправившихся своей дорогой в Кентербери. Позже, в теплой комнате, Томас робко осведомился у своего коронера, как им дальше вести расследование.
— Настоятель сказал, что все, кто прибыл с Кристиной, соберутся сегодня здесь для завтрашних похорон, — ответил Джон.
Еще утром он расспросил настоятеля, как намерены распорядиться телом, и получил ответ, что Бомоны уже просили похоронить Кристину на монастырском кладбище, так как спустя десять дней после смерти представлялось неудобным везти ее обратно в Дербишир.
— Я опрошу всех по очереди и постараюсь выяснить, как они относились к погибшей и где были в ночь, когда ее убили, — мрачно сообщил он своему клирику. — Кроме того, сегодня я займусь выкручиванием рук, чтобы проверить, не удастся ли выжать что-нибудь из этих клюнийцев.
Зная любовь Гвина к кухням, он отправил великана-корнуольца повертеться среди прислуги и собрать слухи. Для грязной работы в таких обителях, как Бермондси, использовали как братьев-послушников, не принявших обетов, но носивших монашеское облачен не и выбривавших тонзуры, так и обычных слуг, либо живших в обители, либо являвшихся каждый день из домишек по соседству. Гвин — добродушный парень, но себе на уме, умел подружиться с простонародьем и, конечно, выведать все скандальные сплетни.
