— Тебе не известно, каковы могли быть его отношения с погибшей девушкой?
Настоятель, кажется, оскорбился.
— Отношения? Не было никаких отношений! Она была гостьей обители, как очень многие до нее.
Де Вулф видел, что Нортхем сознательно уклоняется от ответа, но счел, что настаивать пока не время. К этому можно будет вернуться после разговора с другими свидетелями, а сейчас он счел за лучшее откланяться. Игнатий демонстративно застыл у входа в часовню, довольно далеко от двери. Секретарь проводил коронера, возвращавшегося в теплую комнату, и Джон воспользовался случаем осторожно прояснить его отношение к покойной.
— Какого ты мнения о Кристине де Гланвилль? — спросил он.
— Я очень мало имел с ней дело, коронер. Гости располагаются в наружных помещениях монастыря, а я занят при настоятеле и в церкви.
— Однако ты должен был много раз встречаться с юной леди! Хотя бы раз в день она ведь посещала службы?
Капеллан покачал головой.
— В нашей церкви женщины не допускаются к священным обрядам. Это было бы нарушением устава ордена.
— Но должна же она была посещать мессу вместе с фрейлиной и опекунами?
Брат Игнатий неохотно признал, что настоятель предоставил для этой цели собственную часовню.
— Я несколько раздавал ей святое причастие, исполняя свой долг по отношению к этим гостям. Но о ней самой я ничего не знаю и не составил мнения о ее характере.
Долгий опыт допросов подсказывал Джону, что капеллан что-то скрывает, однако по его решительно сжатым губам видно было, что больше он, как и настоятель, ничего не скажет.
В тот вечер они трапезничали в гостевой трапезной в обществе полудюжины паломников с уэльских болот. Большую часть временных обитателей Бермондси составляли паломники, идущие на поклонение или возвращающиеся от недавно воздвигнутой усыпальницы святого Томаса в Кентербери. Впрочем, многие заходили дальше — иные до самого Рима или до Сантьяго де Компостелла. Народ это был веселый, и наперекор холоду они превратили скромную трапезу в приятную вечеринку, тем более что кое-кто запасся собственными винными мехами, в дополнение к элю и сидру, предоставленным монастырем.
Когда все было выпито, они поднялись в опочивальню и завернулись во все свои одежки, прежде чем укрыться одеялами, принесенными — по одному на каждого — братом Фердинандом, и свернулись на своих тюфяках, стараясь не замечать восточного ветра, стонавшего в щелях ставен и забрасывавшего спящих редкими снежинками.
