Лоуренс оглянулся назад.
— Не могу поверить. У нее было все, ради чего стоит жить.
— Ты ее знал?
Лоуренс спокойно встретил его взгляд. Он хорошо знал Хоба. Он тихо ответил:
— Я видел, как она выхолила замуж. Был свидетелем. Это был брак по любви. Потому-то о нем и не объявили: боялись гнева ее отца и его мести.
— Тайный брак?
— Они принести обеты передо мной и двумя свидетелями. Все законно.
Хоб надул щеки.
— Это будет…
Он недоговорил, потому что кто-то, стоявший ближе к реке, хрипло заорал.
— Тут еще одно тело!
Назавтра после дня святого мученика Георгия.[11]
Дворец епископа Стэплдона, Темпл
Что-то перевернулось в животе у сэра Болдуина при виде лондонского жилища епископа. Не из-за самого дворца, а потому, что с юго-востока, подобно гиганту за плечом обычного человека, возвышаюсь главное здание его ордена в Англии. Ему хотелось преклонить колена, помолиться за души товарищей, живших здесь когда-то. Хорошо, что дождь все лил, не давая поднять голову, и потому он лишь мельком видел Темпл.
— Большущий! — заметил, глядя перед собой, Саймон.
— Не маленький, — согласился сэр Болдуин и только тогда понял, что его спутник разглядывает дворец епископа Стэплдона.
Подойдя к главным воротам, Саймон назвал их имена привратнику и спросил о епископе. Тот, заметив, что Болдуин не отрывает глаз от здания у реки, пояснил:
— Владения прежних тамплиеров. — И, сплюнув, добавил: — Прокляни Господь злобных ублюдков.
Саймон, знавший историю Болдуина, поспешно отвел его в сторону. На скулах у рыцаря перекатывались желваки, и вид у него был такой, будто он только что раскусил сливу-дичок.
— Он ничего не знает, — сказал Саймон.
— Да…
По одному короткому словцу ясно было, что для сэра Болдуина это плохое утешение. При виде орденских владений он снова вспомнил о безвинной гибели друзей. Болдуин не сомневался, что многие и здесь, и во Франции понимали лживость чудовищных обвинений, выдвинутых против тамплиеров, но это плохо помогало, когда он сталкивался с презрением невежд. Он сразу возненавидел привратника и не раздумывая снес бы ему голову мечом.
— Ну же, Болдуин!
— Да, со мной все в порядке. Он просто болван. Понятия не имеет, о чем говорит.
— Конечно, — успокоил его Саймон.
Он никогда бы не признался, как трудно ему верить в постоянные заверения Болдуина о невиновности ордена. Саймон полагал, что дыма без огня не бывает.
Главный зал епископского дворца являл собой впечатляющее зрелище. Стены украшены изображениями святых, а в углу — рядок книжных полок. На них стояли книги в роскошных переплетах, а напротив, у другой стены, красовались на полках лучшие тарелки епископа. В лучах света из огромного окна в южной стене блестело серебро и олово, плясали растревоженные их шагами пылинки. В зал их проводил угодливый клирик.
