— И что?
— Мне кажется, что вы еще не стали любовниками.
— Это невозможно, как тебе прекрасно известно. Закон запрещает подобные связи.
— А если я скажу, что такое возможно, ты женишься на ней?
— Да что же это такое! — разозлился Макс. — Мы кузены. Двоюродные. Наши отцы — единокровные братья. А по закону близкие родственники не могут вступать в брак.
— Я, пожалуй, все-таки сяду.
— Садись. — Макс помог старику опуститься на стул, где обычно сидела Роза. — Ты нехорошо выглядишь. Я позову доктора.
— Нет. — Джованни глубоко вздохнул, словно разговор давался ему с трудом. — Вы с Розой не кузены. Между вами нет кровной связи. Твой отец — не сын короля.
Любого другого Макс убил бы за такие слова, но Джованни был честным человеком. Он ни разу за эти годы не соврал Максу.
— Хочешь сказать, что моя бабушка — королева Ева — была нечестна с моим… с королем?
— Именно так. — Джованни закрыл глаза.
— Тогда кто же мой дед?
Джованни долго молчал, прежде чем тихо признаться:
— Я.
Теперь уже Макс одним глотком осушил свой бокал.
— Откуда ты знаешь? Даты зачатия почти невозможно отследить.
— Я не виню тебя в том, что тебе трудно в это поверить, — дрожащим голосом произнес Джованни. — Король тоже ничего не знал, раз уж признал твоего отца как своего сына. Хотя, полагаю, у него были сомнения.
— А ты почему так уверен?
В ответ Джованни достал из кармана фотографию и протянул ее Максу.
— Вот.
На снимке был запечатлен улыбающийся юноша.
Сначала Макс подумал, что это его фотография, лет в восемнадцать или девятнадцать, но он тут же отверг эту мысль. Одежда была не его, да и мотоцикла у него никогда не было.
— Кто это?
— Мой младший брат, Витторио. Наша мать была англичанкой; она познакомилась с отцом, когда тот работал в Лондоне продавцом вина. Они поженились, но мама так и не смогла жить здесь. Когда Витторио было пять лет, мама развелась с отцом и вернулась в Англию. Мы не видели его с тех пор. А когда ему едва исполнилось девятнадцать, он разбился на своем мотоцикле. Мама послала нам эту фотографию незадолго до его смерти. Вскоре после этого она умерла.
Макс молча рассматривал лицо на фото. Он интуитивно ощущал не только правдивость слов Джованни, но и то, что перед ним сидит его настоящий дед.
— Я впервые увидел тебя, когда тебе было три года, и тогда я все понял, — продолжал Джованни. — Твой отец был похож на королеву, его мать, но ты… ты был вылитый Витторио. Я долго размышлял, стоит ли говорить об этом кому-либо, но потом все твои кузены и братья отказались от трона.
