Барт обнял ее за талию, теснее привлек к себе и почувствовал, как она задрожала. Его охватила радость триумфатора.
В юности он легко начинал молчаливую прелюдию к занятиям любовью, которая происходила на танцевальной площадке. Казалось, его тело само знало, что нужно делать. Напряженная мужская плоть и мягкая, податливая — женская… Горячее дыхание, вырывающееся из женских губ, мягкие упругие груди, прильнувшие к его груди…
Но этот танец был совсем другим — почти целомудренным! Он, Барт, искушенный обольститель, прикасался к своей партнерше так осторожно, словно танцевал с благовоспитанной старой девой.
И в то же время это был самый захватывающий эротический эксперимент в его жизни!
Он боялся потерять над собой контроль и чувствовал, что стоит ему только чуть-чуть выйти за пределы дозволенного и он набросится на Хейзл, как пещерный человек!
Нужно заговорить с ней, чтобы хоть немного усмирить желание, решил Барт.
— Так вам нравится ваша работа? — спросил он, сознавая, насколько безразлично-вежливым выглядит этот вопрос.
Хейзл вздрогнула, очнувшись от сладостного забытья, и попыталась сосредоточиться. Ей так хотелось медленно расстегнуть пуговицы ею смокинга и положить голову на грудь, обтянутую шелковой рубашкой…
— Да… Думаю, да. Во всяком случае, она не хуже и не лучше любой другой.
— Что это значит? — удивился Барт.
— Ну, каждая работа имеет свои плюсы…
— И в чем они заключаются, не считая возможности находиться в блестящем обществе и танцевать с мужчинами вроде меня?
Хейзл слегка улыбнулась.
— Дело в том, что я никогда не знаю, получу ли следующий заказ, и ощущение неопределенности омрачает радость от успешно выполненной работы. Хотя, с другой стороны, мне нравится чувствовать себя свободной. Я не хотела бы каждое утро просыпаться в семь утра, облачаться в деловой костюм и отправляться в офис…
При мысли о том, как она может выглядеть в узкой юбке и изящных туфельках на высоких каблуках, Барт почувствовал, что во рту у него пересохло.
— Да, это верно, — вежливо согласился он. — К тому же, я полагаю, доходы у организаторов вечеринок гораздо выше, чем у простых служащих.
Хейзл покачала головой, и золотистая прядь волос упала ей на шею.
— Вовсе нет. Кроме того, все эти балы и приемы такие скучные…
— Что ж, спасибо, — сухо заметил Барт.
— О, я не имела в виду вашу! — спохватившись, ответила Хейзл.
Слово «скучная» в последнюю очередь подходило для этой вечеринки, и щеки ее горели от сознания своей вины.
