Если мое "официальное заявление" и произвело на Сомова впечатление, то самое минимальное.
- Вы ее хорошо знаете? - спросил он невозмутимо.
- Кого ее?
- Ну, эту бывшую возлюбленную...
- Да откуда мне ее знать, когда я ее в первый раз видела! - выпалила я в сердцах.
- Фамилия? Вы знаете ее фамилию?
- А она мне не представилась. Я немножко растерялась, потому что только с его подсказки задумалась о совершенно очевидных вещах: моя вчерашняя визитерша осталась для меня невзрачной бабенкой в старомодных очках. И только. Но ведь как-то она назвалась...
- Кира? Ой, Вера! - Я так обрадовалась, что поспешила поделиться своим открытием с Сомовым:
- Вера, ее зовут Верой, точнее - Верой Игнатьевной.
- Это все? - обреченно уточнил Сомов. Его смазливая физиономия выражала глубочайшее разочарование.
- Все, - кивнула я. Может, кому-то это покажется странным, но Сомову я нисколько не сочувствовала.
Раздосадованный добрый молодец зажмурился и беззвучно шевельнул губами. Мне кажется, я даже разобрала, что он собирался сказать, но не сказал: одно частоупотребимое нелитературное словечко. Я отвернулась и, подперев рукой подбородок, задумчиво уставилась на опустевшую сцену.
- Расскажите-ка мне эту историю поподробнее, - спустя минуту выдавил он из себя.
Я демонстративно вздохнула и занудным тоном пономаря изложила обстоятельства вчерашнего происшествия. Сомову этого показалось мало, и он заставил меня во всех подробностях описать, как выглядела явившаяся ко мне накануне самозванка.
- Ничего особенного, - я презрительно скривилась. - Такая серенькая мышка в очочках, глазки в кучку, носик остренький, не представляю, что он мог в ней найти! - Я осеклась, потому что сказала лишнее.
Жаль, спохватилась я поздно, Сомов "оперативно" отреагировал на мою оплошность, обронив с фальшивым сочувствием:
- Я вас понимаю, Галина Антоновна, я вас очень хорошо понимаю, и все же...
Ох, лучше бы ему помолчать. Эта невинная на первый взгляд, к тому же недосказанная реплика подействовала на меня, как спичка, брошенная в бочку с авиационным керосином - я немедленно взорвалась:
- ..Какого черта, какого черта! Как вы мне все надоели! Оставьте меня наконец в покое! Ну не нуждаюсь я в душеприказчиках, не нуждаюсь! Если вы не в курсе, то спешу вас известить: на носу новый, двухтысячный год, до него, между прочим, меньше двух недель осталось, и я хочу его встретить... - Я запнулась, с удивлением обнаружив, что в гневном запале совершенно неожиданно для самой себя очутилась на сцене.
