Гвендолин снова зевнула и решила испробовать иную тактику.
— А почему бы нам не отдохнуть вместе? Вот диван, на котором мы сидим… — Молодая женщина, невинно моргая, посмотрела ему в глаза. Ее пальцы теребили ворот его тенниски. — Я положу, голову тебе на плечо, а ты можешь обнять меня и тихонько рассказать о своем житье-бытье, о братьях и сестрах, о крохотной ферме, затерянной в прериях, где ты вырос, не слезая с седла…
— Я единственный ребенок в семье, вырос в большом городе и ясно вижу, куда ты клонишь, — заметил, усмехнувшись, Феликс.
Гвендолин вздохнула.
— Тогда расскажи мне о своей собаке, или о президенте банка, или о любимой бейсбольной команде.
— Ты просто ищешь способ уснуть, и я тебе нужен вместо подушки.
— А тебя никогда еще женщины не использовали в качестве подушки?
Широко раскрытые глаза молодой женщины смотрели на него ясно и простодушно.
Феликс приподнял ее голову за подбородок.
— Тебе не идет игра в кокетку, Гвендолин Снайдерсон. Ты слишком честная и открытая.
Нащупав пальцами тонкую золотую цепочку на ее шее, Феликс поднес к самым глазам маленький золотой медальон.
— Никак не можешь расстаться со своими гаремными побрякушками? Подарок султана?
Гвендолин ничего не ответила, и он принялся рассматривать украшение. На одной его стороне была изображена женщина с колосьями в руках, на другой — астрологический знак.
— Ты веришь в гороскопы?
— Моя тетя была астрологом и подарила мне этот медальон на восемнадцатилетние, — пояснила Гвендолин. — Она составляла гороскопы по заявкам, а я тогда помогала ей. Астрологии больше двух тысяч лет, и при всем нашем скептицизме…
— Мой скептицизм значительно убавился после того, как природа не позволила мне добраться до теннисных кортов на островах в океане. Золотые пляжи, красотки танцуют в барах, прогулки по вечерам под пальмами… Сказка!
Гвендолин усмехнулась.
— Например, мне кажется, что ты — «рыба». Они все ужасные развратники… по словам моей тетки.
— Я родился двадцать первого февраля.
— Вот видишь, я попала в точку. Ты к тому же задумчивый, внушающий приязнь, обаятельный…
Феликс, щелкнув пальцами, продолжил:
— Умный, с чувством юмора, заботливый. Один к одному. А если бы ты знала, как мне не терпится поразвратничать…
Гвендолин передернула плечами, и он быстро спросил:
— Холодно? На термометре двадцать градусов. Надо найти что-нибудь вроде одеяла.
Он пощупал свой пиджак и ее лисью шубку. И, убедившись, что они все еще мокрые, взобрался на стул и снял с окна тяжелую портьеру.
