— В первую секунду мне показалось, что меня хватил удар: я не мог ни дышать, ни видеть.
Глаза Аманды расширились, губы раскрылись от удивления.
— Ты была самым прекрасным существом из всех, существующих на земле! Даже тогда, когда я был подростком и гормоны выходили из-под контроля, мне никогда не приходилось реагировать на женщину таким образом. Ты шла ко мне, а я все думал, не сон ли это? Но тут появился Николас и обнял тебя за талию. — Эдвин остановился и перевел дыхание. — Я знал его несколько лет, но впервые на моей памяти он так обнимал женщину, «Знакомься, Эдвин, моя жена!» — произнес Максфилд.
— А я была уверена, что сразу не понравилась тебе.
Эдвин язвительно усмехнулся.
— Когда ты улыбнулась, мне захотелось вырвать тебя из его объятий. Если бы на его месте оказался другой человек… Черт, да я бы точно это сделал, не раздумывая! Ты себе не представляешь, какие муки я испытывал, когда ты искала встреч со мной в последующие дни, пытаясь завести разговор, улыбаясь и невольно заставляя испытывать все большее желание!
— Я просто хотела, чтобы ты не чувствовал себя не в своей тарелке из-за меня. Мечтала, чтобы мы стали друзьями.
Эдвин покачал головой.
— Да разве бы я смог стать твоим другом, не желая большего? Мне казалось, что ты видишь меня насквозь и просто издеваешься, постоянно мелькая перед глазами. Иногда я даже пытался коснуться тебя, опасаясь, что этим не ограничусь. Я сжимал зубы и глотал нараставшую ненависть к нему и к тебе тоже.
— Ненависть ко мне? — прошептала она. Она подозревала нечто подобное, даже знала об этом, но все же услышать такие слова было для нее тяжело. — Я просто хотела, чтобы ты знал, что я не встаю между тобой и Николасом!
— Тогда я все воспринимал в ином свете.
— Мне не было нужды смотреть на других мужчин после того, как довелось встретить Николаса, — сказала Аманда. Ей было важно, чтобы Эдвин знал об этом. — Я любила его по-настоящему.
Он не двинулся, но что-то изменилось в лице: глаза загорелись, щеки впали и побледнели.
Аманда, должно быть, поразила его, но он должен был все понять.
— Я догадывалась, что многие могли заподозрить меня в неискренности. Что, мол, такая женщина могла забыть здесь? И некоторые считали, будто меня привлекли его слава и деньги. Но это неправда. Николас был особенным!
Эдвин кивнул, нервно дрогнув веком.
— Он был выдающимся человеком.
— И мне льстило то, что именно я стала его женой.
Когда Николас сделал ей предложение, его возраст уже дал о себе знать: коварный артрит сковал суставы, и ему приходилось ходить с тростью.
