Сравнение с Эдгаром Линтоном было не в мою пользу, — ещё бы, Хиндли выбил из меня способность к непринуждённой беседе, но кому до этого дело? В последние месяцы визиты Линтона всё чаще и чаще лишали меня даже тех немногих часов, которые я мог проводить с тобой. Но что удивительного в том, что ты предпочла его общество моему? У него светлое, открытое лицо, весёлые речи, грациозные движения — даже самые взыскательные будут им очарованы. Словно при вспышке молнии я увидел себя — неуклюжая фигура, угрюмая гримаса, отрывистая речь, — столь непохожего на безупречного джентльмена Эдгара. Тут я понял, что такое настоящая боль.
Я стоял под порывами всё усиливающегося ветра и воображал, как ткну его лицом в Болото Чёрной Лошади (в ту самую древнюю трясину, которую мы с тобой, бывало, перепрыгивали, бросая ей вызов), как буду крутить его розовые уши до тех пор, пока не начнёт сочиться кровь. При мысли об этом у меня даже пальцы заныли от удовольствия. Но это я, а не он, тону в бедности и невежестве. Ветер хлестал мне в лицо, и я выл от отчаяния. Как же стряхнуть мерзость, облепившую меня? Как освободиться? На что надеяться?
Ответа не было. Надежды не было, и только инстинкт повелевал бороться. Да, я буду бороться, и если мне не удастся подняться над Эдгаром Линтоном, то я убью его, чтобы получить желанное преимущество.
Я попытался обдумать ситуацию спокойно. Ясно, что прежде всего надо выйти из-под власти Хиндли. Куда идти дальше, я представлял себе весьма туманно, но, по крайней мере, средства на то, чтобы уйти, у меня были. В сарае я спрятал несколько золотых монет — Хиндли, когда напивался, ронял их из карманов, а я подбирал, считая эти монеты справедливой платой за свой рабский труд. Я должен забрать их и отправиться туда, где моя ненависть даст мне силы победить — или отомстить.
Я вернулся на Перевал, когда упали первые капли дождя, и увидел тебя. Ты стояла у стены не двигаясь и смотрела в сторону Гиммертона. (Ты меня высматривала или Эдгара?) Вспышки молний озаряли твоё обращённое к небу лицо. Мысленно я покрывал его поцелуями и проклинал. Моё сердце обратилось в камень. Я забрал монеты из тайника, устроенного под силками, которыми Джозеф ловил кроликов, а потом вырвал с кровью клок волос и положил его на это место; думаю, он до сих пор там лежит. Когда я выскользнул в открытую дверь, стены сарая дрожали, сверкнула молния и Перевал озарила вспышка света. Я уходил. Ты стояла у стены неподвижной чёрной тенью. Тогда я последний раз видел тебя во плоти.
