— Хавьер, — еле слышно простонала она, и его рот снова завладел ее губами.
— Никаких слов, — тихо сказал он. — Просто чувствуй.
И Роми послушалась и отдалась на волю чувственному наслаждению, завладевшему каждой клеточкой ее тела. Она потеряла связь с реальностью и смутно помнила, как Хавьер избавил их обоих от одежды и отнес ее на кровать. Она чувствовала только аромат простыней, смешанный с запахом его кожи.
Будучи опытным и щедрым любовником, он ласкал губами и руками каждую чувствительную точку ее тела, пока оно не начало звенеть от его прикосновений.
Это было больше, чем она могла вынести, и Роми взмолилась о пощаде.
Из ее горла вырвался крик отчаяния, и Хавьер внял ее просьбе. Не отрываясь от ее губ, он вошел в нее и почувствовал, как она сомкнулась вокруг него. Сначала он двигался медленно, затем, когда Роми подхватила его ритм, ускорился, вознося их обоих на вершину экстаза.
Ее сердце стучало, как огромный молот, она не могла произнести ни слова. Собственное тело больше не слушалось ее. Оно стало продолжением Хавьера.
Его губы оторвались от ее губ и прижались к впадинке у основания шеи. Затем они скользнули по ее груди, приникли к ее затвердевшему соску и начали его посасывать, после чего переключились на второй.
У Роми перехватило дыхание. Она отчаянно извивалась под ним, чувствуя, как он пульсирует внутри нее и окружающий мир разлетается на тысячи разноцветных искр.
О боже!
В объятиях Хавьера она превратилась в его марионетку. Рабыню сексуальной магии, которую мог подарить ей только он. Ее глаза увлажнились, и несколько горячих капель скатились по ее скулам. Хавьер заметил их и осушил губами.
Только погружаясь в сон, Роми вдруг осознала, что во время сегодняшней близости Хавьер думал только о ее удовольствии. Она благодарно поцеловала его в плечо и почувствовала, что его руки сомкнулись вокруг нее чуть крепче.
Роми разбудил шум льющейся воды в ванной. Она на несколько минут засунула голову под подушку и лишь затем посмотрела на часы.
Девять. Она целую вечность не спала так долго. Даже в выходные.
Она обнаружила, что лежит под простыней полностью обнаженная, и тут же вспомнила причину этого. У нее побаливали внутренние мышцы, о существовании которых она давно забыла.
Проклятье! С ее губ сорвался стон отчаяния. Неужели она правда думала, что сможет оставаться безразличной? Неужели думала, что сможет заниматься с Хавьером сексом без эмоциональной привязанности?
Шум воды прекратился, и Роми, выскочив из-под простыни, схватила первое из одежды, что ей попалось под руку, и нацепила на себя. Это оказалась рубашка Хавьера. Она доходила Роми почти до колен и висела мешком на ее хрупкой фигурке.
