прилежно поверявшая дух музыки буквой программки Кики потерпела окончательное фиаско. Где она теперь, она не знала. В пучине
Lacrimosa или гораздо дальше? Застряла на середине или движется к концу? Она повернулась с вопросом к Говарду, но он спал. Взглянув направо, Кики увидела Зору в обнимку со своим «Дискманом
[12], в котором голос профессора Н. Р. Э. Гоулда объяснял ей каждую ноту. Бедная Зора — живет комментариями и сносками. В Париже было то же самое: ей так хотелось почитать путеводитель по Сакре-Кер, что она влетела прямиком в алтарь и раскроила себе лоб.
Кики откинулась на спинку кресла и попыталась унять свое странное волнение. Над головой висела тяжелая луна, пятнистая, как кожа старых белых людей. А может быть, Кики увидела старых белых людей — множество лиц, обращенных к луне, голов, лежащих на спинках кресел, рук, тихо танцующих на коленях и выдающих завидное знание музыки. Впрочем, среди всех этих белых людей не было никого музыкальней Джерома — он, как теперь заметила Кики, сидел и плакал. В искреннем изумлении она открыла рот и снова закрыла его, боясь спугнуть это чудо. Слезы текли обильно и беззвучно. Кики была тронута и тут же испытала еще одно чувство: гордость. Я вот не понимаю, думала она, а он понимает. И этого черного парня с умом и сердцем воспитала я. Если разобраться, много ли черных парней придет на такой вот вечер? — ни одного, небось, нет среди нас, подумала Кики, обернулась проверить и с легкой досадой одного все-таки обнаружила: это был высокий юноша с красивой шеей, сидевший рядом с ее дочерью. Нимало не смутившись, Кики продолжила свое воображаемое выступление на воображаемом съезде черных матерей Америки: Не так уж это и трудно, как кажется, надо только верить в успех и бороться с жалкой ролью, которую с рождения навязывают черным в нашей стране — это главное — ну и еще, наверное, надо участвовать в школьных мероприятиях, и чтобы в доме были книги, и деньги водились, и можно было устроить на открытом воздухе… Кики на минуту очнулась от своих материнских фантазий, потянула за рукав Зору и показала ей на слезы Джерома, как если бы они текли по щекам каменной мадонны. Зора глянула, пожала плечами и вернулась к профессору Гоулду. А Кики снова посмотрела на луну — насколько же она прекрасней солнца, и можно любоваться ею, не боясь, что заболят глаза. Чуть позже она решила предпринять последнюю отчаянную попытку найти в тексте строки, которые в данный момент пел хор, но выступление внезапно закончилось. Это так поразило ее, что она опоздала с аплодисментами, правда, Говард опоздал еще больше, потому что аплодисменты-то его и разбудили.
