— Для вас обоих, — прервала она его. — Миа знала, что мама умирает?
— Под конец — да. — Дэниел взглянул на свою кружку и провел пальцем по запотевшему стеклу. Фрея видела, как он судорожно сглотнул. Было видно, как ему больно. Он по-настоящему любил свою жену.
Новая волна одиночества захлестнула Фрею. Если она заболеет и умрет, никто не будет горевать о ней.
Дэниелу удалось улыбнуться — так делают добрые люди, когда хотят показать, что все в порядке.
— Анна рисовала открытки, вела видеодневник, писала письма... И все это она делала для Миа. — Дэниел провел рукой по лицу. — Это слишком тяжелый разговор для ланча. Извини.
— Не будем об этом.
Он опустил руку и потер колено.
— Мне не хватает ее, и я не справляюсь с Миа.
— Девочка что-нибудь говорила о том, что она испытывает после смерти матери?
Дэниел покачал головой.
— Она не хочет говорить об этом.
Фрея потеребила сережку в ухе. Может быть, было самонадеянно считать, что она знает ответ. Но, по крайней мере, она много думала о том, как помочь девочке.
— Она злится, — мягко сказала она.
— Я знаю об этом.
— И она напугана.
Его рука замерла в воздухе, держа кружку пива.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я сама боялась. Я бунтовала и не повиновалась, но внутри у меня всегда был страх. — Фрея склонила голову, так что волосы упали на ее лицо. Она почувствовала, что щеки ее вспыхнули.
В какой-то степени ей было стыдно. Ведь с ней ничего страшного не случилось — ее никто не насиловал, никто не бил. Она просто была несчастна. Отчаянно несчастна.
Дэниел поставил кружку на стол. Лицо его изменилось. Фрея начинает рассказывать о себе, и он хочет знать, что с ней произошло.
— Что ты знаешь обо мне? — Она постаралась улыбнуться, но у нее не получилось. — Что говорила обо мне София?
— Она говорила, что ты любила находиться в центре внимания. Что ты манипулировала людьми. Что ты много курила и пила и все свое время проводила с парнями...
— Так, понятно. — Может быть, София действительно верила в то, что говорила? Может быть, она боялась ее? Сама Фрея помнила лишь ощущение изолированности от своих сверстников. — Я не скрывалась от остальных, и меня не заботило то, что обо мне будут думать.
Почувствовав, что слезы наворачиваются ей на глаза, она часто-часто заморгала.
— Фрея...
Она раздраженно провела рукой по липу.
— Все в порядке. Вот почему мне трудно было приехать сюда. Мне двадцать девять лет, а я до сих пор переживаю по поводу того, что обо мне думают люди. Это так глупо!
