После падения римской империи иконоборцы начали войну против идолов. Цвет стал источником нечистоты. Между земным и небесным миром разверзлась бездна. Собака гналась за своим хвостом, пытаясь его откусить.
Эти статуи - нечистые и отвратительные духи[22].
Божественная воля невидима. Искусство людей материально.
И под действием этой атаки, художники соскользнули вниз, чтобы стать ремесленниками. Нет Больше Фидиев и Праксителей.
Никто еще не сошел с ума настолько, чтобы уверять, что тень и правда по сути одно и то же.
(Теодор Студит)
Главный вопрос в том, кто двигал рукой, державшей кисть или долото? Как мы можем быть уверены, что нарисованный глаз - это глаз Бога, возможно, это лишь несовершенный вымысел неуместного вдохновения?
Несмотря на эти атаки, художники-ремесленники продолжали работать. Св. Григорий верил, что цель живописи - обучать, и в этом ее предназначение и оправдание. Она была полезна в качестве пропаганды.
Когда вы смотрите на средневековые картины, сияющие золотом и кричащими дорогими цветами, вы не можете оставаться равнодушным. Цвета не сияли с такой же силой и целью вплоть до нашего времени, когда они загорелись на цветных полях современной американской живописи.
Должно быть, смотрящий на такой богатый дар, испытывал шок, как от лазера.
Тусклый мир рабства, превращенный в рог изобилия, из которого пролилась радуга над алтарем церкви.
И фиалки, и барвинок,
Засинели средь травинок,
Много желтых, белых, красных
На лугах цветов прекрасных.
(Джефри Чосер, Роман о розе)
Больше всего Чосер любил маргаритки, белые и красные, примулы и фиалки, простые, дикие цветы. Его луга в галлюциногенном экстазе усыпаны цветами.
Этот поэтический мир изображен на гобеленах с единорогом, висящих в Средневековой Галерее в Нью-Йорке. На гобелене, представляющем Hortus Conclusus, белый единорог спит на коленях девственницы.
От римских садов мы переходим в готический собор. Заостренные своды и арочные контрфорсы аббата Сюжера в Сан-Дени, церкви, которая была заложена 4 июля 1140 г.
Арочные контрфорсы позволили строить большие окна с витражами, что достигло своего апогея в Сан-Шапель, танцующий стеклянный калейдоскоп.
По поводу фресок, позолоты, витражей и драпировок в Сан-Дени Сюжер пишет:
Стены подготовлены и надлежащим образом расписаны золотом и изысканными цветами. Позолоченные двери повешены во славу Господа. Чудо не в золоте, и не в цене, а в искусной работе, работа блестящая, но это благородный блеск. Этот блеск должен освещать разуму дорогу к истинному свету.
