— Джонни, — повторяла она сквозь рыдания, пачкая его костюм помадой, краской для ресниц и орошая его слезами.
Он обнял ее с нежностью, неожиданной для человека его наружности.
— Не плачь, детка, — сказал он. — Я найду эту сволочь.
— Лучше залезайте в фургон, — сказал один из белых полицейских, подходя к Дульси. Могильщик жестом руки велел ему отойти. Джонни повел Дульси к своему «кадиллаку», так, словно она сделалась инвалидом.
Из магазина вышла Аламена и, пройдя к «кадиллаку», села рядом с Дульси. Никто не сказал ей ни слова.
Джонни завел мотор, но перед ним как раз остановилась машина от коронера. Из нее вышел помощник коронера с черным чемоданчиком и двинулся к трупу. Из подъезда вышли двое полицейских, а с ними Мейми Пуллен и преподобный Шорт.
— Идите к нам! — крикнула им Аламена.
— Слава Богу! — произнесла Мейми и, медленно протиснувшись между машинами, села на заднее сиденье «кадиллака».
— Преподобный Шорт! — крикнула Аламена. — Вам тоже есть местечко!
— Я не поеду с убийцей, — проскрежетал он и заковылял к только что подъехавшему второму фургону.
Полицейские как по команде посмотрели сначала на него, затем на «кадиллак».
— Снимите с меня ваше проклятие! — пронзительно крикнула Дульси, снова впадая в истерику.
— Замолчи, — велела Аламена.
Джонни, не глядя по сторонам, двинул машину вперед, и сверкающий «кадиллак» поехал. Маленький черный седан с Гробовщиком и Могильщиком следовал за ним.
Предварительный допрос проводил другой сержант — детектив Броди из отдела по расследованию убийств, а помогали ему участковые детективы Гробовщик и Могильщик.
Допрос проводился в звуконепроницаемой камере без окон на первом этаже участка. Гарлемский преступный мир называл ее «Стукачиным гнездом». Поговаривали, что, каким бы крутым ни было яичко, стоило ему повариться в этой камере, из него вылуплялся стукач.
Трехсотваттовый прожектор был направлен на деревянную табуретку, наглухо приклепанную к доскам пола в центре комнаты.
Сиденье было до блеска отполировано брюками и юбками тех, кому пришлось отвечать здесь на вопросы детективов.
Сержант Броди сидел, поставив локти на большой обшарпанный стол, стоявший у стены возле двери. Стол находился за пределами круга света, в котором поджаривались допрашиваемые.
У одного конца стола примостился полицейский стенографист с блокнотом в руке. Гробовщик маячил длинной призрачной тенью в углу. Могильщик стоял у другого конца стола, водрузив ногу на единственный пустой стул. Оба детектива были в шляпах. Главные действующие лица, родные и близкие Вэла — Джонни и Дульси Перри, Мейми Пуллен, Аламена, преподобный Шорт и Чинк Чарли, — находились в следственном отделе этажом выше.
