Он мягко улыбнулся.
— Я не хотел тебя обидеть. — Он вздохнул и откинулся на спинку кресла. — Просто в данный момент я ни в чем не уверен.
Тори смотрела на него с участием — она с самого начала чувствовала, что этого человека что-то гнетет.
— Здесь очень красиво, — произнес он вполголоса, глядя на потемневшие холмы.
— Да, — согласилась она. — Здесь отдыхаешь душой.
— А ты считаешь, мне нужен душевный отдых? — Он бросил на нее острый взгляд.
— Не знаю. А ты сам как думаешь?
— Возможно. — Он тяжело вздохнул, потом встал, поставил недопитый бокал на стол и отошел к краю террасы.
— Еще два года назад я знал, кто я такой и чего хочу. Черт возьми, я в самом деле это знал! — Он повернулся к ней, и она увидела, что он насмешливо улыбается.
— И что случилось два года назад? — осторожно спросила Тори.
Джонатан повернулся к ней, глаза у него сверкали.
— На первый взгляд — как будто ничего.
— А на второй?
— А на второй... Я очень сильно изменился, — признался он наконец. — Можешь не верить мне, но раньше я был очень собранным и уверенным в себе человеком. — Он вновь подошел к ней. — Это смешно, но сейчас я ужинаю с женщиной, ради которой миллионы мужчин поползли бы на край света, и единственное, чем я могу ее развлечь, — моя собственная жалкая история. — Он с отвращением мотнул головой.
Тори улыбнулась:
— Ты, я думаю, все-таки несколько преувеличиваешь их желание ползти за мной.
— Не преувеличиваю, — прерывистым голосом сказал Джонатан, окидывая ее восхищенным взглядом.
Она отвернулась к холмам, чтобы не видеть этого взгляда. Они оба сошли с ума. Через несколько дней ей возвращаться в Лондон, а Джонатан уедет в Америку. Их взаимная симпатия ни к чему не приведет.
— Налить тебе еще портвейна? — мягко спросил Джонатан, прерывая ее мрачные размышления.
— Нет, спасибо. — Она улыбнулась. Несмотря ни на что, от этого вечера у нее останутся самые приятные воспоминания. Взглянув на часы, Тори с удивлением отметила, что уже одиннадцать часов.
— Уже поздно, а отцу завтра рано вставать. — Да и ей тоже, мысленно добавила она. — Я позвоню, чтобы он приехал за мной.
— Еще ведь нет и одиннадцати, — возразил Джонатан. — Я сам отвезу тебя домой.
Ей и самой не хотелось уходить. Так заманчиво остаться, подарить Джонатану несколько часов забвения, встретить утро в его объятиях и увидеть сожаление и презрение в его выразительных глазах. Нет, это невозможно!
— Мне в самом деле пора. — Она решительно поставила стакан на стол и поднялась с кресла.
