— Вы очень любезны, сэр Скар, Магистр, — улыбнулась Лития, и улыбнулась еще по отдельности сэру Гербу и сэру Равару, — но желания мои сейчас скромны: мягкая постель, хорошая еда и кубок теплого вина.
— Все, что принадлежит мне и моим людям, — по праву принадлежит вам, ваше высочество, — произнес Скар, и Оттар не услышал в его словах пустую любезность. Магистр говорил серьезно: тоном, каким сообщают само собой разумеющееся.
— Я рад, что ты вернулся, брат Кай, — проговорил рыцарь в лиловых доспехах, вглядываясь в лицо Кая, — но мне кажется, что какая-то тревога гнетет твое сердце.
— Ты прав, брат Герб, — тускло ответил юноша. — Я вернулся, и я принес дурные вести.
— Я знаю об этом, — сказал Магистр. — И сделаю все, что от меня требуется… Во имя и в память моего короля. Враг идет за вами, но, пока стоит Болотная Крепость, принцесса Гаэлона будет вне опасности.
— Я вернулся, — сказал еще Кай. — И сердце мое неспокойно…
Рыцари Болотной Крепости переглянулись. Магистр внимательно взглянул на Кая, и тот не отвел глаз — хотя, как могло показаться, это далось ему с некоторым трудом. Кай сглотнул и заговорил ровно и не прерываясь: видно, эту речь он подготовил заранее.
— Братья! — сказал юноша. — Я шел по светлой и прямой дороге, но оказался в темноте. Я убивал Тварей, выполняя свой Долг. Но я убивал и людей, видя в них Тварей. Я оберегал жизнь ее высочества принцессы, выполняя свой Долг. Но тем самым я вмешался в дела людей, не имея на то права… Я прошу вас судить: достоин ли я оставаться рыцарем Болотной Крепости Порога или заслужил позора клятвопреступника… Я требую Суда, братья! На Суде вы услышите все до последнего слова.
Оттар тяжело вздохнул, с неудовольствием поморщился и посмотрел на Магистра, как бы ища в его лице поддержку. Словно ожидая: сэр Скар сейчас скажет что-нибудь такое, что враз положит конец мукам и сомнениям, терзавшим Кая последние несколько недель.
— Магистр! — волнуясь, заговорила Лития. — Доблестные сэры! Словом королевской крови я ручаюсь за чистоту помыслов сэра Кая, я говорю вам, что все время своей службы он не сделал ничего дурного и его… не за что судить.
— Во, и я о том же! — ляпнул Оттар. — Брат Кай — самый великий воин из тех, что когда-либо появлялись среди людей, настоящий рыцарь! Но уж слишком уж он это самое… — Не умея верно сформулировать свою мысль, он наморщился и покрутил расслабленной пятерней у лба.
— Я… теперь не знаю, кто я, братья, — обращаясь к болотникам, сказал Кай. — Я требую Суда. Мне… нужен Суд.
