— Невероятно! — произнес Малышкин. — И что же дальше?
— Скрывался. Люди добрые помогли. А потом чекисты снова на меня вышли, но я снова сбежал. А тут война. Записался добровольцем и попал под командование Андрея Андреевича.
— То-то я смотрю, тобой все наш особист интересовался, царствие ему небесное, — сказал Власов. — А ты, Горин, мне таких подробностей не рассказывал.
— Да как-то случая не представлялось.
— А что шили-то энкавэдэшники? — спросил Трухин.
— Чушь всякую. Я и сам тогда не понял, — отмахнулся Антон.
— Да… — глубокомысленно произнес Власов. — Что сделали с Россией. У нас отъявленным врагом режима или изменником родины принципиально считается каждый думающий иначе. Или просто ищут козлов отпущения. Поэтому советские люди внешне выучились соглашаться с требованиями режима. Что они думают и чувствуют — они тщательно скрывают. Это привело к известной шизофрении, что и есть одно из величайших преступлений большевистских вождей. Давайте выпьем, господа, еще раз за наше дело! — предложил он. — Другой задачи перед нами сейчас нет.
Антон опять выпил и вытер рукавом пот, выступивший» на лбу. Больше он пить не мог. Внимательный Сергей Фрейлих, видимо, заметив его состояние, предложил отдохнуть с дороги. — Ты где остановился, Горин? — спросил Власов и тут же запросто предложил: — Живи у нас. Фрейлих найдет тебе место. Найдешь, Серега?
— Найду, конечно.
— А я тебя в штаб к себе определю. Мне постоянный переводчик нужен.
С этих пор Антон поселился на вилле. Ему выделили маленькую кладовую с форточкой. Оттуда убрали вещи и бросили на широкую полку матрас с постелью. Кроме самого Власова, на вилле жил его заместитель — генерал Малышкин, их адъютанты, а также денщики, повара и охрана, которая в основном состояла из прибалтов.
Дни проходили в бездействии. Это быстро стало понятно даже Антону. Власов по утрам гулял по пустому саду, что располагался за домом, потом слушал доклады, отдавал какие-то мелкие распоряжения, анализировал по картам ход военных действий, встречался с посетителями — немецкими военными и работниками его штаба. Власову переводил сначала Фрейлих, а потом все больше Антон. Разговоры были незначительные и касались в основном прогнозов о будущем Русского Движения.
— Мы все время ждем, что что-то должно произойти, — как-то сказал Антону Сергей Фрейлих.
Он заведовал всей жизнью на вилле, но сам здесь не ночевал, так как имел свое жилье в Берлине. Как потом Антон узнал, Фрейлих был довольно преуспевающим коммерсантом и владел собственной фирмой в Риге. Он служил у Власова исключительно по идейным соображениям в отличие от тех, чья идейность совпадала с неопределенностью их жизненного положения и зависела от стечения обстоятельств.
