Распрощавшись с Музыкантом, Антон в некоторой прострации зашагал по улице. То, что он сейчас узнал, казалось ему настолько невероятным, что было похожим на изощренный сон или материализовавшиеся фантазии после прочитанного детективного романа. Антон не видел ничего вокруг себя. Он полностью погрузился в воспоминания последних пяти лет своей жизни, пытаясь вычленить из них отдельные законченные события и проследить между ними логическую связь. После того, как попавшее к нему письмо, майор Скопов, война, Вторая Ударная армия, плен, Эльза, генерал Власов, КОНР, коммерсант Эккель, Гюнтер Зиверг и Музыкант все-таки сложились у него в голове в единую цепочку, Антон несколько пришел в себя. Собрав звенья этой цепи в единое целое, он уже нисколько не сомневался в том, что каждый шаг его, каждое действие, происходящее вокруг него, является своеобразным этапом непостижимого человеческому пониманию мирового движения, определяющего единую вселенскую взаимосвязь.
Осознав это, Антон отправился на поиски фотоателье с чувством некоторого внутреннего освобождения и легкости на душе.
На следующий день, получив фотографию, он занес ее к назначенному времени «Музыканту», который встретил его с улыбкой, как старого знакомого.
— Жду вас ровно через три дня, в двенадцать часов, в ресторанчике «Монте-Роза», что недалеко от моего дома, на этой же улице, — сказал Гайер. — Я не хочу, чтобы вы лишний раз приходили ко мне в квартиру. К этому времени я уже должен буду иметь на руках ваши документы. Здесь у них все четко. Вы подумали, под каким именем вам их оформить?
— Отто фон Берг, — ответил Антон. — Все-таки это интерпретация моего настоящего имени. Тем более что в СС я не состоял, хотя и была возможность принять чин унтершарфюрера.
— А в каком чине вы были у Власова?
— В чине поручика, — ответил Антон, обратив внимание на то, что они говорят об этом в прошедшем времени.
— Поручик… — проговорил Гайер. — У меня дед был поручик. Приятно, черт возьми!
Последующие дни Антон отсыпался в уютном доме Эккеля и гулял по весеннему Берну. Он смотрел на спокойную жизнь швейцарцев, на их открытые улыбчивые лица, и ему трудно было представить, что еще недавно он видел совсем другой мир, полный тревоги и панического страха.
Когда Антон краем уха услышал по работающему в гостиной радиоприемнику о взятии советскими войсками Берлина, он выбежал из своей комнаты и переспросил об этом фрау Марту.
— Да. Кажется, передали что-то на эту тему, — отрешенно сказала она и виновато улыбнулась. — Я совсем не интересуюсь политикой.
