– Мой фюрер…
Дальше Геринг понизил голос, словно сообщал шефу секретную информацию, но Гитлер прервал его:
– Ты разочаровываешь меня, Герман! И пророк из тебя никудышный. Не ты ли говорил, что ни одна вражеская бомба не упадет на города Германии? Кто объявил об этом нации? Кто уверял в этом нашу партию? Я читал в книгах об азартных карточных играх – мне знакомо понятие блефа. Германия – не зеленое сукно ломберного стола, на котором можно играть в азартные игры.
– Мой фюрер, ваши обвинения не совсем справедливы. Я никогда…
– Вы погрязли в довольстве и роскоши, Геринг! – снова оборвал Гитлер. – Вы живете в дни войны, словно император или еврейский плутократ! Вы стреляете из лука оленей, а мою нацию расстреливают из пушек самолеты врага! Призвание вождя – это величие нации! Удел вождя – скромность! Профессия вождя – точное соотнесение обещаний с их выполнением!
– Шеф, я не…
– Не надо больше слов. Отправляйся в свою ставку, Герман, я должен все тщательно обдумать.
Геринг зашагал к двери. Егор быстро отпрянул и отошел на пару шагов.
Рейхсмаршал вышел из кабинета и неплотно притворил за собой дверь.
– Дьявол… – тихо выругался он. Потом взглянул на Егора и грубо спросил: – Куда вы уволокли мои вещи, гауптштурмфюрер?
– Они в гардеробе, господин рейхсмаршал. Прикажете принести?
– Сам пройду.
И Геринг – тяжелый, мощный, как медведь, двинулся к гардеробу. Егор последовал за ним.
Набросив шинель и надев на голову фуражку, Геринг нахмурился и вдруг разразился тихой, но весьма отборной бранью, помянув в своей «отповеди» русских, англичан и американцев и пообещав отправить их всех туда, куда ни один человек в здравом уме не отправился бы.
Егор спокойно выслушал нецензурный монолог Геринга, затем достал из кармана брюк алюминиевую фляжку и протянул ее рейхсмаршалу. Геринг на мгновение замолчал, потом взял фляжку и спросил без всякого удивления:
– Что там? Шнапс?
– Бренди, – ответил Егор.
Рейхсмаршал кивнул, свинтил крышку и хорошенько приложился к фляжке.
– Хорошее пойло, – похвалил он. Затем вернул фляжку Егору, оглядел его с головы до ног и сухо осведомился: – Фамилия?
– Гауптштурмфюрер Георг Грофт.
Геринг еще несколько секунд сверлил Волчка своими холодными, светлыми глазами, потом вдруг хмыкнул и одобрительно проговорил:
– Ты хороший парень, Грофт. И я это запомню. Поверь, я умею быть благодарным.
Геринг запахнул пальто, поправил на плече дорожную сумку и двинулся к выходу. Однако на полпути вдруг обернулся и спросил:
