Может быть, все так и было. Но следует учесть и другой немаловажный фактор, который способствовал столь негативному поведению Марии Терезии, — Россию, родину своей новой родственницы, католичка-императрица открыто ненавидела.
Родители Александры были очень опечалены, получив от дочери известие, что супруга ее деверя-императора плохо с ней обращается.
Мария Терезия же, опасаясь усиления симпатий к русской великой княгине при австрийском дворе, настояла на том, чтобы эрцгерцог и его молодая жена как можно скорее отбыли в свою резиденцию в Офен, столицу Венгрии.
Прошло почти четыре месяца с начала пребывания дочери российского императора в Австро-Венгрии. Молодые супруги обосновались в замке, расположенном в небольшом городке Офен (немецкое название Буды). В Венгрии кроткую и добрую Александру жители полюбили сразу. Ее уважали и в столице, и в окрестных селениях, среди которых было немало людей, крещенных в православной вере. А это вызывало недовольство уже венского двора, опасавшегося усиления влияния православия в Австро-Венгрии. И хотя согласно брачному контракту Александра осталась в своей прежней вере, начались религиозные притеснения: не разрешалось в установленное время проводить церковные службы, долгое время под разными предлогами не приводилось в надлежащий вид здание православного храма в Офене, иконостас для которого и утварь подарили Александре родители.
Русскую княгиню вскоре стали упрекать во всех грехах. А уж любовь и признание со стороны населения Австрии и Венгрии ей просто не могли простить, обвиняя молодую женщину в поощрении сепаратистских стремлений. За Александрой даже был учрежден тайный надзор. Более того, венгерский кардинал стал вести с русской супругой палатина разговоры о переходе ее в католичество.
Поддержку великая княгиня Александра находила у своего духовного отца, священника Андрея Самборского. Он был раньше наставником детей императора Павла I в вопросах веры и прибыл в Австрию вместе с его старшей дочерью. Этот просвещенный церковный деятель помогал Александре преодолевать горести, сыпавшиеся на нее как из рога изобилия.
Когда же в Вене узнали о беременности палатины, неприязнь к ней еще больше усилилась. Жизнь великой княгини отныне протекала в атмосфере ненависти и вражды со стороны венского двора.
Об этих последних месяцах жизни Александры Павловны повествует в своих «Записках» ее духовный отец Андрей Самборский: «Министры двора были объяты страхом оттого, что если палатина Венгерская разрешится от бремени принцем, то Венгрия непременно отложится от Австрии, создав собственную династию и государство
