— Ты что, выиграл в лотерею?
— Нет, — ответил Ник, небрежно перебирая стопки роскошных мужских рубашек. — Я тебе уже говорил, что у меня есть кое-какие сбережения. Я также получил очень большую денежную компенсацию несколько лет назад. Ты не беспокойся, не разорюсь. Просто последние десять лет я жил весьма скромно, и сейчас мне хочется немного шикануть.
— Это называется «немного шикануть»! — воскликнула Линда, когда час спустя Ник засовывал массу всевозможных пластиковых пакетов с вещами в багажник своей машины. — Я бы назвала это «транжирство».
Ник только улыбался в ответ.
— Да, я транжира. Именно транжира! — весело подтвердил он.
— Ты сумасшедший!
— Не более, чем остальные.
— Ну, тогда я сошла с ума, потому что не понимаю, для чего это все. Зачем тебе нужны все эти вещи, вся эта гора одежды? — воскликнула Линда.
Ник лукаво ухмыльнулся.
— Да, ты права. Мой босс предпочитает видеть меня без одежды вообще.
— Прекрати, Ник. Я спрашиваю тебя вполне серьезно. Зачем тебе столько всего?
— Ладно. Отвечу. Я хочу выглядеть достойно рядом с тобой в ресторане, театре, в опере.
— В ресторане? — повторила Линда беспомощно. — В театре? В опере?
— Именно в опере. Я обожаю оперу. Ты же будешь ходить со мной в оперу? — спросил Ник.
— Конечно, с удовольствием. Но…
— Что — но? О Рори не беспокойся. Мэдж сможет посидеть с ним в субботу.
Линда не знала, что и подумать. Здравый смысл говорил ей, что этого не может быть, что все это сон, который скоро оборвется. И она молила Бога, чтобы он продлился, как можно дольше.
— Что-нибудь еще не так? — спросил Ник, вглядываясь в ее страдальческие глаза.
— Нет, — ответила она слабым голосом.
— Тогда пошли, купим Рори манеж.
Но они так и не купили манеж. Ник буквально застрял в секции игрушек, купив за час игрушек больше, чем Рори имел за всю свою не столь длинную жизнь. Малыша и некому было, по сути, баловать. Бабушек и дедушек у него не было. Только Линда, Мэдж и Дейв, так ничего и не подаривший племяннику за все это время, кроме плюшевого мишки.
Большинство купленных Ником игрушек предназначались для развития интеллекта ребенка, и Линда была до глубины души тронута столь нежной заботой о ее сыне, хотя одна вещь вызвала у нее протест. Это был барабан.
— Нет, Ник. Только не барабан! — взмолилась она.
Красивое лицо Ника преисполнилось непоколебимой решимости.
— Именно барабан! Рори должен отбивать ритм, когда я играю на пианино.
— Но…
— Никаких «но»! У Рори определенно музыкальный талант, и я намереваюсь поощрять его развитие.
