— Ты, должно быть, чувствовала себя очень одинокой?
— Пожалуй, да.
Оливия встретилась глазами с Деннисом. В его взгляде было столько участия и понимания, что незаметно для себя она впервые в жизни открыла самые потаенные уголки своей души, чему очень удивилась: она никому еще не рассказывала о том, что была несчастна в детстве, даже Лоре, своей ближайшей подруге.
— В родительском доме я вела уединенную жизнь монашки и сильно страдала от невнимания родителей. Когда родился мой брат Алберт, родители на него чуть ли не молились — ведь он долгожданный сын и наследник. — Оливия потупилась, чтобы скрыть боль, которую всегда испытывала при этих воспоминаниях. — Все окружающие обожали Алберта, он стал смыслом жизни родителей, — прошептала она.
— Вы с братом были близки?
— Да, очень. Но я никогда ему не завидовала.
Деннис понимающе кивнул.
— А что Дебора? Извини, но я заметил некоторую… неприязнь между вами.
— Так и есть. — Оливия грустно улыбнулась. — Мы с Деборой никогда не были близки, как сестры. Она всегда чувствовала себя чужой в нашем доме в Шеффилде и неизменно завидовала мне и Алберту. Когда мы были детьми, она свысока относилась к нам. Но, к счастью, большую часть времени она жила у миссис Недертон, а потом вышла замуж.
— А что ее муж?
— Он погиб — во время верховой прогулки неудачно упал с лошади, оставив Деборе кучу долгов и ни пенни денег. Мой отец, который не очень-то ее жаловал, оплатил, тем не менее, все долги: перед смертью мать взяла с него слово заботиться о Деборе. С тех пор она поселилась в Шеффилде, где и останется, пока не найдет себе нового мужа.
— Поэтому ты не хочешь возвращаться туда?
— Да. После всего, что она сделала, я не смогу оставаться под одной крышей с ней.
— Понимаю. А Лора?
— Очень жаль, что мы с ней не были знакомы раньше, до этого путешествия. Она хороший, отзывчивый человек, ее невозможно не любить.
— У тебя что, даже друзей в детстве не было?
— Нет. Когда Алберт уехал учиться в частную школу в Швейцарию, вокруг меня остались лишь слуги. По-своему они были добры ко мне, но у них слишком много обязанностей по дому… Правда, я подружилась с нашей поварихой.
— Надо же! Наверное, о ней у тебя остались самые лучшие воспоминания?
— Да. Теперь я понимаю, что путалась у нее под ногами, мешая работать, но она никогда меня не прогоняла. Я с удовольствием вспоминаю, как сидела на кухне и слушала ее рассказы о детстве и юности. Ее муж был моряком, и часто она рассказывала мне о его путешествиях, об экзотических странах, наверняка все приукрашивая, чтобы мне было интересно.
