Мэгги опять почувствовала некоторые угрызения совести, поскольку до сих пор думала о том, как бы извлечь из серебра какую-нибудь пользу.
— Кто смог бы купить его после войны? Во всяком случае, Сапфира послушно вернулась домой, чтобы ухаживать за больной матерью. К сожалению, когда Ла Рю ушел на войну, она оставалась дома, и это выглядело так, будто она удрала на Север, вместо того чтобы поддержать Юг.
— И по этому поводу возникли проблемы?
— Да, у жителей Атланты это вызвало большое возмущение. Ла Рю остался в живых, и, когда Сапфира вернулась в Джорджию, она принесла с собой настоящие деньги, золото, унаследованное от своей семьи. Общество Атланты решительно отвергло ее, а Ла Рю не пожелал сносить грубости в отношении к своей жене.
— И тогда они основали свой собственный город, — сделал вывод Кайл.
— Именно. Такова вкратце история Джефферсонвиля. — Она достаточно вольно разделалась с историей города, которой ей прожужжали уши с раннего детства.
Сапфира никогда не забывала о нанесенных оскорблениях и внушила чувство непоколебимой гордыни своей дочери Берил, старой деве, передавшей соответствующие инструкции своим племянницам Перл и Опал. Крепкие путы семейной чести и ответственности перед обществом, которое основал Джефферсон, начали распадаться, когда дело дошло до Руби, дочери Перл, и Корэл, дочери Опал. Руби отказалась от обязанностей следующего главы семейства Джефферсон по женской линии в пользу Перл, которая до сих пор не хотела расставаться со своей ролью матроны. Корэл возглавила приют для матерей-одиночек, Перл и Опал помогали ей на добровольных началах.
— Объясните мне, почему ваше имя, в отличие от остальных, не созвучно драгоценному камню? — вдруг спросил Кайл.
Мэгги закрыла кейс и поставила на пол возле ног.
— Это решение моей матери. Можно сказать, что у нее мятежный характер.
— А она никогда не уезжала из дома?
— Ну… однажды уезжала. Она уезжала в колледж, они жили там коммуной, боролись, протестовали.
— Жили коммуной?
— Знаете, вегетарианские фермы, где каждый носил имя «Радуга», или «Свобода», или «Облако».
— А Магнолия?
Для Мэгги разговор о бурных днях матери был труден: она немногое о них знала и не понимала того, что знала.
— Мой отец уехал во Вьетнам и оттуда не вернулся. Это все, что я о нем знаю. Я даже не знаю его имени, его настоящего имени. Довольно смешно, принимая во внимание, с каким пристрастием я допрашивала вас о вашей семье.
— Я не это имел в виду.
