— Господи, я недостоин такого… я… — Чувствовалось, что он на грани полного самозабвения.
Неужели это не сон?! Не игра ее издерганного воображения? Неужели сейчас их тела, так неодолимо стремящиеся к соитию, разделяет лишь одежда? И она замирала от наслаждения, все теснее приникая к нему, ощущая вкус его губ, силу его мышц, а он все целовал ее, целовал, целовал…
— Беатрис, — едва промолвил он, задыхаясь. — Трикси… моя судьба.
Ральф нежно перебирал ее волосы, и она закинула голову, дрожа от ощущения его губ чуть пониже уха, именно там, где билась голубая жилка.
— Знаешь, я хотел поцеловать тебя с того самого вечера, когда этот проклятый доктор привез тебя домой.
— Почему же ты не сделал этого? — пролепетала она.
— Я обещал тебе, что не буду, — по-детски напомнил Ральф. — Ты не представляешь, как трудно разыгрывать роль… И потом мне казалось, что ты вовсе не стремишься к этому.
— Я изменила свое мнение, — кокетливо заявила Беатрис, склонив головку ему на грудь.
Какое-то время они стояли молча, крепко обнявшись. Каждый по-своему начинал осознавать, что в запутанной истории их отношений начинается новый период.
— Это ты повесил омелу? — припомнила девушка.
— Ну… банально, я знаю, — смутился он, — но ничего другого не пришло в голову. Не мог себе представить, что наступит Рождество, а я не смогу поцеловать тебя.
— И это сработало, — вздохнула она счастливо. — Ты был уверен, что так и будет!
— Да не был я ни в чем уверен, — признался Ральф с внезапной серьезностью. — Я только сейчас начинаю кое-что понимать. Но об этом потом. Трикси, я хочу спать с тобой, хочу заниматься с тобой любовью всю ночь, но у меня ужасное видение: представь, что три шаловливых ребенка врываются в комнату в самый неподходящий момент, рано утром. Ведь мы не хотим подобных приключений для начала?
— Нет, конечно, не хотим… но, может быть, завтра они так устанут к вечеру, что завалятся спать пораньше?
Ральф улыбнулся, ни на секунду не обманываясь невинным выражением ее лица.
— Именно на это я и рассчитываю! — чистосердечно подтвердил он. — Но тогда… нам тоже пора бай-бай.
Беатрис со вздохом высвободилась из его объятий.
— У тебя еще есть работа, которую нужно сделать, — напомнила она, — но у нас осталось немного времени для прощального поцелуя.
На следующее утро Беатрис проснулась очень рано. Как странно, подумала она, Рождество, а кажется, словно ты нежишься в солнечных лучах! Хотелось чуточку поваляться под теплым одеялом, а потом основательно почистить перышки перед встречей с Ральфом. Но вскоре дверь распахнулась, и Софи, вбежав в комнату, Вскарабкалась к ней на постель, следом за ней прошествовали мальчики. Все были еще в пижамах, взъерошенные и оживленные.
