Однако нынешняя ночь была особенной. В Рождество не до жеманства! Ральф приготовил три длинных чулка, и Беатрис наполняла их, разбирая кучу новеньких игрушек, пакеты с конфетами и фруктами. Когда подарочные наборы приняли, на ее взгляд, вполне удовлетворительный вид, девушка облегченно вздохнула, с грустью вспомнив собственное детство.
— Готов поспорить, что вы и сейчас не прочь получить рождественский подарок! — заметил Ральф.
— К несчастью, детство уходит безвозвратно. Мы взрослеем, и наши чувства становятся другими… — задумчиво ответила она.
— Согласен, — сказал он, — но разве другие чувства менее прекрасны? Я думаю, возможны события даже более невероятные, чем, проснувшись, найти у своей постели рождественский чулок.
Он определенно дразнит ее, подумала Беатрис. Проснуться рядом с Ральфом было бы в тысячу раз более волнующим, чем любые подарки. Последние три дня она старалась не думать слишком много о своей любви к нему. Лежа в постели, Беатрис позволяла себе помечтать о том, что грязной подоплеки их знакомства просто не существует.
И тогда Ральф, конечно же, не отпустит ее назад, в Лондон. В течение дня труднее было забыть реальность происходящего, и она терзалась, понимая, что не в силах ничего изменить. Когда все собирались за чаем у камина, отрезанные от суетного мира нескончаемым снегопадом, Беатрис ловила себя на мысли, что они похожи на настоящую семью, и сердце болезненно сжималось от горького осознания, что этому не суждено сбыться. Близится первое и последнее Рождество в их жизни…
Беатрис наблюдала, как он заворачивает набор для рисования, предназначавшийся Софи. В каждом движении Ральфа чувствовалось, что он счастлив от того, что сейчас она здесь, рядом. Ральф еще ничего не знает и… Хватит воображать, будто они женаты и заворачивают подарки для собственных детей, упорно внушала она себе. Это путь в никуда! И вместе с тем, что бы ни ожидало их впереди, рождественская ночь в Кроуфорде будет счастливой!
Ральф перевязал пестрой лентой последний подарок, положил его под елку и, посмотрев на часы, с волнением произнес:
— Без десяти двенадцать. Вам не кажется, что уже пора сыграть «Счастливое Рождество»?
— Вы хотите, чтобы я пошла проверить, спят ли дети?
— Я сам схожу, — сказал он, — отдохните, Трикси, посидите у камина.
Беатрис опустилась на ковер перед огнем, жадно поглощающим смоляные поленья. Вереница противоречивых предчувствий вовлекла ее в свой хоровод. Она не сразу заметила, что Ральф вернулся и стоит совсем рядом, молча глядя на нее.
