Эндрю и Софи продолжали нахально пялиться на нее, а Патрик скорчил рожу. Кажется, предстоит замечательное Рождество, мрачно подумала Беатрис. Она не удержалась и сама в ответ высунула язык. И конечно, в этот самый момент Ральф обернулся и увидел ее. Он грозно нахмурился.
— Надеюсь, вы не собираетесь поощрять детей к такого рода поведению, — ледяным тоном промолвил Ральф.
Его драгоценные племянники ехидно засмеялись. Беатрис бросила на них убийственный взгляд.
— Пожалуйста, позвольте мне сначала принять ванну… — Она все более раздражалась. — А потом можно приступить и к обсуждению педагогических проблем.
— Конечно, после такой ночи, — проговорила Мария, поспешно вытирая руки. — Пойдемте со мной, мисс Обри.
По крайней мере, хоть у Марии есть признаки человечности, утешала себя Беатрис, наслаждаясь ванной. Вероятно, планы Джерри были не такими уж идиотскими, как решила она, когда впервые увидела Кроуфорд. Вполне приличная обстановка, все необходимые блага цивилизации и даже определенный уют. Ральф действительно не обманул ее.
Вспомнив, зачем она здесь, Беатрис натянула узкие черные брюки, светло-желтый свитер, а когда зачесала назад волнистые волосы и слегка тронула губы помадой, то почувствовала себя много лучше.
Готовая к новой встрече с придирчивым Маккензи и этими ужасными детьми, она пошла по бесконечным лестницам и длинным коридорам на кухню.
Ральф в одиночестве сидел за столом, обхватив ладонями кружку. Его темные волосы были еще влажными после недавно принятой ванны, он переоделся в темно-синий свитер. Не подозревая о присутствии замершей в дверях Беатрис, он погрузился в глубокую задумчивость. Из краткой биографии, прочитанной в поезде, она выяснила, что ему тридцать пять, но холодная неприступность, обычно присущая более почтенному возрасту, делала его старше. Сейчас в родных стенах, более раскованный, он, казалось, впервые выглядел на свой возраст.
Интересно было бы знать, о чем он размышляет. У Беатрис вновь появилось ощущение, что она видит Ральфа впервые в жизни. Этот темный взмах ресниц, точеные черты лица… Притягательное сочетание подлинной мужественности и сокровенной нежности, доброты. Ну нет, хватит фантазировать. На самом деле в нем абсолютно ничего особенного. Ничего.
Ральф неожиданно взглянул на нее. И хотя Беатрис не могла определить, что крылось за мерцанием запавших от бессонной ночи прозрачно-серых глаз, она замерла, словно загипнотизированная, чувствуя, как сердце бьется глухими, тяжелыми ударами.
