Музыканты заиграли снова, и Энни направилась к скамейке под кустом, собираясь затем скрыться за живой изгородью. Но едва она села, как Джаред материализовался рядом.
— Моя очередь. — И протянул ей руку. Энни молча посмотрела на него.
— Моя очередь, — повторил он.
— Мы уже танцевали, Джаред.
— Но не закончили танец.
— А я закончила.
Лицо его сделалось неумолимо. Он готов был стоять здесь вечность с протянутой в ожидании рукой. И кто-нибудь это вскоре заметит, кто-то другой прокомментирует, и все это окажется на страницах бульварных газетенок. Если уж Энни и суждено когда-нибудь попасть в бульварную прессу, то только не из-за ссоры с Джаредом Флинном!
Терпи, в который раз повторила она себе.
Как говаривала ей мать, когда приводила к стоматологу? Ах, да, «потерпи, и это тоже пройдет».
И Джаред тоже останется в прошлом.
Через час-другой свадьба закончится, Ник и Дайана уедут, и Энни сможет спокойно отправиться спать. А если так, что изменится во Вселенной из-за нескольких танцевальных па?
Джаред все еще ждал, протянув руку. Она вздохнула и встала.
— Каковы планы? — спросил он, как только она оказалась в его объятиях.
Она нахмурилась и в недоумении посмотрела на него.
— У тебя с Винни. — Его губы скривились. — Вы что-то намечали на завтра.
— Мы завтра вместе едем в Нью-Йорк.
Удивление Джареда было очевидно. Он нахмурился.
— Зачем?
— Винни везет для Ника в Нью-Йорк столярный инструмент деда.
— А ты?
Она засмеялась.
— Я присматриваю за Винни.
— Только вы вдвоем?
— Да, только вдвоем. А какая разница?
Он не ответил и продолжал хмуриться.
— И на этом твоя роль невесты заканчивается?
Она покачала головой:
— Нет. Я просто взяла перерыв. Это мой отпуск. Первый после приезда в Нью-Йорк.
— Неправда! А как же Вермонт?
Будь он проклят! Будь проклят, что вспомнил Вермонт. Энни не желала думать о Вермонте.
Из всех вещей, о которых она не желала думать сегодня, Вермонт стоял едва ли не на первом месте.
— Не смей!
От отчаянной боли в ее голосе Джаред замер на месте. Они больше не танцевали. Они стояли и смотрели друг на друга, и воспоминания захлестывали их.
Какая она идиотка, что согласилась на это, что решила, будто сможет провести хотя бы день с Джаредом. Слишком многое было между ними. Невозможно говорить о будущем, не вспоминая о прошлом. И любая беседа — минное поле, любая фраза готова взорваться совершенно ненужными воспоминаниями.
Как, например, поездка в Вермонт.
Проклятый Джаред — он напомнил о ней.
Это лучшее — и худшее — воспоминание в ее жизни. В нем в равных долях смешивались нежность и возбуждение, радость и любовь. Это было прекрасно.
