Но он не поддавался. Зигни недоуменно повертела его — так вот в чем дело, у нее под пальцами оказался корешок. Она повернула альбом другим боком и подняла тяжелую обложку.
Может ли такое быть?
Девушка не верила своим глазам. Это что, игра воображения? Откуда здесь взяться японским иероглифам? Да этот альбом битком набит ими!
Зигни не замечала, что ее вспотевшие от волнения пыльные пальцы совершенно почернели.
— Нет, Кен, если это назвать гербарием, то он совершенно особенный. Я бы сказала, это японский гербарий.
— Японский? Да что тут странного? Мой дед где только ни был. Знаешь, со временем в этом доме будет музей деда. А то может показаться, что мы не по-американски обходимся с собственностью — никто в доме не живет, но мы его не продаем, не сдаем в аренду. Но когда здесь откроем музей, то мы этот дом будем продавать каждый день и всем подряд. Улавливаешь? Мы заработаем на нем намного больше, чем если бы взяли и просто продали. Городок Вакавилл не самое дорогое местечко. Сама видишь.
— Ну ясно! — Зигни засмеялась. — Что ж, очень мудро и очень по-американски. То есть лучше сказать — по-американски мудро.
— Мы выставим все, что подчеркнет величие деда и нашей семьи заодно, сама понимаешь, — пояснил Кен.
Зигни молчала, не в силах отвести глаз от своей находки. Вот оно. Вот оно… Наконец-то. Это свершилось. Предчувствие и ожидание не обманули ее.
— Зи-иг! Почему ты молчишь? Не можешь отвести глаз от высушенных листьев? Или там какой-нибудь цветок, которым привораживают к себе парней северные красотки-ведьмочки?
Она молчала. Если бы Кен знал, что за гербарий она нашла! Да, фолиант, состоящий из двадцати книг, на самом деле полон листьев. Он так и называется — «Манъёсю», «Собрание мириад листьев».
— Давай-ка, детка, топай сюда. Еще минута-другая — и обед готов. Это королевский обед, милочка. Такой не способна приготовить ни одна женщина. Ммм… Отлично! — И Зигни услышала, как звякнула ложка — Кен снимал пробу. — Истинный шедевр. У нас, Стилвотеров, во всех делах так — за что ни возьмемся, во всем взбираемся на вершину успеха. Ты уже заметила? А? — Кен не умолкал ни на секунду, а пальцы его работали словно сами по себе, луща фасоль и выпуская на волю бобы, пестрые, как воробьиные яйца. — Никогда не поверю, что в этом альбоме не гербарий, там наверняка что-то, имеющее отношение к ботанике. Дед ничего постороннего не держал.
— Ты прав, — наконец выдохнула Зигни, вытирая со лба выступившую от волнения испарину. На чистой, не тронутой морщинками коже остался след грязной пятерни. — Ты прав, — повторила она, — это потрясающий гербарий. Совершенно необыкновенный. «Собрание мириад листьев». Я даже чувствую запах этого букета, он пахнет морем, солью, вулканическим пеплом…
