Он следил за ней, как кот за раскачивающимся клубком, затем схватил карточку.
— То было тогда. А это сейчас. — Барри разорвал карточку. — Меган. — Его голос был низким и таким соблазнительно убедительным, что невозможно было устоять.
— Перестань пытаться манипулировать мной!
— Меган, расскажи мне все, что ты знаешь. Я всего лишь хочу объединить нашу информацию для взаимной выгоды. — У него это звучало так логично. И так сексуально.
Она начала представлять иное объединение.
— Давай уже, отправляйся на свою репетицию. — Он потянулся за своим магнитофоном, но Меган остановила его руку. Когда он кивнул, показывая, что не будет записывать, она продолжила: — Имя конгрессмена всплыло в связи с другим арестом. Это выглядело очень рискованно. Один из детективов захотел узнать больше, потому что нельзя вот так походя бросить подозрение на члена конгресса. И он не хотел впутывать в это дело федералов. Поэтому он сам проверил кое-что, покопался глубже. Прошло несколько недель, а затем кто-то, должно быть, стукнул Гэллоуэю, потому что нам вдруг сообщили, что он сотрудничает с полицией в секретной операции. Но даты были указаны значительно более поздние, чем то время, когда детектив обнаружил его связь с известным торговцем наркотиками. Большой босс управляет из Хьюстона, «шишки» поменьше, хотя тоже довольно крупные, здесь, в Далласе. Для кристально чистого парня конгрессмен проводил многовато времени с определенными подозрительными фигурами. Детективу — нет, я не назову его имени! — не понравилось, как обернулось дело. Вмешались федералы, изъяли все его файлы, а его самого отстранили. Дело было передано другому детективу. Ужасно удобно для конгрессмена Гэллоуэя. Первый детектив пришел ко мне с этим после того, как все сорвалось прошлой осенью, и меня отстранили от должности. Но все равно остаются кое-какие концы, которые не стыкуются.
— Гм…
— Барри, это не подлежит оглашению.
— Гм…
Меган почувствовала, как в нее вонзились ледяные пальцы паники. Он этого не сделает! Нет, не сделает. Но нельзя забывать, что Барри есть Барри, и даже с его раскаянием она снова может остаться в дураках.
— Итак, что же знаешь ты? — Пусть только скажет, что ничего не знает. Пусть только попробует.
Барри не мигая уставился в пространство. Затем он повернулся к ней.
— У конгрессмена Гэллоуэя нет сестры.
Меган подождала, но он больше ничего не сказал.
— И это все? Это и есть твоя важная информация?
— Он солгал, Меган. Он сказал полиции в номере отеля, что чемодан его сестры тоже был обыскан. Они ждали ее приезда, чтобы выяснить, не пропало ли что. Но у него нет сестры.
